— Попросите мистера Смита… — начал управляющий. Затем помолчал. — Нет, неважно, — добавил он.
Гарольд в недоумении застыл на пороге.
— Не стойте там, глазея на меня, — крикнул мистер Бикерсдайк. — Убирайтесь.
Гарольд удалился и сообщил своему брату Уильяму, что по его, Гарольда, мнению, мистер Бикерсдайк съехал с катушек.
— Кумпол у него треснул, — согласился Уильям, воспаряя еще выше в сферы поэтической образности.
— Свихнулся, — был сухой вердикт Сэмуэла Джейкса, третьего рассыльного. — Я всегда говорил.
И на этом штат рассыльных Нового Азиатского банка покончил с обсуждением мистера Бикерсдайка и сосредоточился на своих обязанностях, которые сводились главным образом к болтанию без дела и обсуждению пророчеств нового провидца, капитана Коу.
Мистер Бикерсдайк столь резко отказался от своего намерения, вдруг сообразив, что у него нет никаких фактов против Псмита. Как управляющий банка он не мог применить санкции к Псмиту за его поведение после окончания рабочего дня. Тем более, что Псмит никаких действий не совершал, а только глядел на него. Никого не убедить во внутрибанковости глядения Псмита. Теоретически мистер Бикерсдайк обладал властью уволить любого служащего, которого счел бы непригодным. Но власть эту следовало употреблять с тактом. Управляющий должен отчитываться в своих решениях перед советом директоров. Уволь он Псмита, Псмит, несомненно, подаст в суд на банк за необоснованное увольнение, и при отсутствии каких-либо конкретных причин, дело выиграет. Мистера Бикерсдайка не прельщала перспектива объяснять директорам банка, что он навлек на акционеров банка штраф в сумме, которую могут назначить въедливые присяжные, — и потому лишь, что на него глядели, пока он играл в бридж. Оставалась лишь одна надежда — поймать Псмита на служебных провинностях.
Он снова нажал кнопку звонка и послал за мистером Росситером.
Рассыльный застал главу Почтового Отдела за беседой с Псмитом. Накануне «Манчестер Юнайтед» потерпели поражение со счетом «один — ноль», и Псмит заверял мистера Росситера, что судья, конечно же, разбойник с большой дороги, финансово заинтересованный в исходе матча. Лично он, сообщил Псмит, считает случившееся нравственной победой «Юнайтед». Мистер Росситер сказал, да, и он того же мнения. И именно в этот момент мистер Бикерсдайк прислал за ним, чтобы спросить, удовлетворительна ли работа Псмита.
Глава Почтового Отдела без колебаний изложил свое мнение. Работа Псмита отличается наилучшими качествами, какие ему доводилось наблюдать. Работа Псмита… ну, уникальна. Ей невозможно подыскать сравнение. Совершенство степеней не имеет. Работа Псмита — само совершенство, и дело с концом.
Выразился он иначе, но такова была суть сказанных им слов.
Мистер Бикерсдайк сказал, что рад это слышать и погубил перо, всадив его в стол.
А на следующий вечер управляющему банком предстояло выступить на митинге в мэрии Кеннингфорда.
Этого знаменательного события он ожидал со смешанным чувством. Он уже один раз выставлял свою кандидатуру в парламенте на Севере несколько лет назад. И потерпел поражение на пару тысяч голосов, а теперь уповал, что этот эпизод забыт. И не просто потому, что проигрыш его был весомым. Имелась другая причина. Тогда он баллотировался как либерал. В Кеннингфорде он баллотировался как юнионист. Разумеется, человек имеет полное право изменить свои взгляды, если у него появится такая нужда. Однако в результате у его противника возникал шанс (используя вдохновенный язык мюзик-холлов) сцапать его за ворот. И мистер Бикерсдайк несколько опасался, что легкомысленные кеннингфордские избиратели этого шанса не упустят.
Кеннингфорд (Южная Англия) бесспорно округ не из легких. Его обитатели склонны к сочному юмору, находящему словесный выход в солоноватых шутках, а физический — в битье витрин и пинании полицейских. Мистер Бикерсдайк опасался, что митинг в мэрии может оказаться чуточку слишком шумным.
Все политические митинги более или менее одинаковы. Кто-то встает и представляет оратора, а затем оратор подробно сообщает, что он думает о скандальном поведении правительства или о черных деяниях оппозиции. Время от времени сообщники в гуще присутствующих встают и задают тщательно отрепетированные вопросы и получают от оратора исчерпывающие ответы. Когда вопрос исходит от подлинного любопытствующего, оратор либо пропускает его мимо ушей, либо высокомерно указывает, что может снабдить его доводами, но не мозгом. Или же порой, если вопрос несложен, он на него отвечает. Умело проведенный политический митинг принадлежит к самым восхитительным английским играм в закрытых помещениях. Если же возникают заварушки, присутствующие получают массу развлечений, оратор же заметно меньше.