* № 23.
«Храбрость есть наука того: чего должно и чего не должно бояться», говоритъ Платонъ. — (Ясно, что подъ словомъ наука онъ разуметъ истинное знаніе.) —
Большей-же частью храбростью называютъ такое состояніе души человка, въ которомъ какое нибудь чувство подавляетъ въ немъ чувство страха къ опасности. —
<Постараюсь разсмотрть каждое изъ этихъ опредленій и какая между ними разница.>
Я не упоминалъ о ложномъ мнніи, которое принимаетъ за храбрость невденіе опасности. —
Опредленіе Платона другими словами можно передать такъ: храбрость есть знаніе того, что истинно опасно и что не опасно. Опасно только вредное, слд[овательно] храбрость есть истинное знаніе вреднаго и безвреднаго, — или ист[инное] знаніе того, что вредне. —
Храбра-ли лошадь, которая боится шпоръ и скачетъ подъ пули? Храбръ-ли солдатъ, который, боясь наказанія, идетъ въ дло? Храбръ-ли тотъ, который, боясь стыда, подвергаетъ себя опасности? Храбръ-ли тотъ, который изъ честолюбія рискуетъ жизнью? Храбръ-ли тотъ, который въ минуту злобы, ненависти или страсти къ хищничеству110
Подводя вс эти вопросы къ предъидущему опредленію, отвты на него представляются очень ясныя. — Лошадь не знаетъ, что пуля вредне шпоръ, солдатъ не обдумалъ, что наказаніе не сдлаетъ ему такого вреда, какъ непріятель. — Тотъ ошибается, который полагаетъ, что стыдъ вредне опасности, также какъ тотъ, который больше заботится о томъ, чтобы отличиться, утолить свою злобу, ненависть, страсть къ хищничеству, чмъ сохранить свою жизнь, не думая о томъ, что удовлетвореніе этихъ страстей доставитъ ему меньше пользы, чмъ вреда. —
Опредленіе Платона неполно только въ томъ отношеніи, что преимущество однаго чувства надъ другимъ не знается, а чувствуется, что не всегда одинъ страхъ преобладаетъ надъ другимъ (хотя большей частью это такъ бываетъ), но какое нибудь чувство над страхомъ, и что оно слишкомъ отвлеченно и не приложимо къ храбрости. Это-же опредленіе будетъ понятне и полне, ежели его выразить такъ: Храбрость есть способность человка подавлять чувство страха въ пользу чувства боле возвышеннаго. —
И это опредленіе разнствуетъ съ общепринятымъ понятіемъ о храбрости только прибавленіемъ словъ: боле возвышеннаго. Ежели бы оставить первое опредленіе такъ, какъ оно было, то что ршитъ вопросъ о томъ, что боле и мене вредно? Боле или мене вредно для солдата наврно подвергнуться розгамъ или имть сто шансовъ изъ однаго быть убитымъ и раненымъ? Мене-ли вредно наврно прослыть за труса, чмъ имть шансы не быть убитымъ? Какъ разчесть вс эти шансы? — особенно ежели принять во вниманіе здоровье, погоду, нервы, хорошее и дурное расположеніе, жмутъ-ли сапоги или нтъ? и тысячи мельчайшихъ обстоятельствъ, которыя мшаютъ разсчитывать по аналогіи, ежели бы даже это и было возможно. Правда, ршить разсудкомъ, какое чувство возвышенне другаго, невозможно; но на это есть въ насъ внутренній голосъ, который никогда не обманетъ. —