«А вы за кмъ волочитесь? сынъ мой», — прибавилъ онъ, вставая передъ зеркаломъ и оправляя воротнички рубашки.
Этотъ вопросъ, сдланный самымъ простымъ разговорнымъ тономъ, казалось, очень удивилъ молодаго человка и привелъ въ такое замшательство, что онъ, красня и запинаясь, едва могъ выговорить: «я ни за... я ни.. когда еще не волочился».
«Виноватъ, я и забылъ, что въ ваши года не волочатся, а влюбляются, такъ скажите мн по крайней мр, въ кого влюблены?»
«Знаете, Князь, — сказалъ молодой человкъ улыбаясь, — что я даже не понимаю, что такое значитъ: волочиться, faire la cour...»118
«Я вамъ сейчасъ объясню — вы знаете, что такое быть влюблену?»
«Знаю».
«Ну такъ, волочиться значить длать совершенно противное того, что длаютъ влюбленные — понемногу разсказывать про свою любовь и стараться, чтобы въ васъ были влюблены; однимъ словомъ, длать противное тому, что вы длаете въ отношеніи къ милому дебардеру, въ котораго вы влюблены».
Молодой человкъ покраснлъ еще разъ.
«Нынче утромъ мы съ вашей кузиной говорили про васъ, и она открыла мн вашу тайну. — Почему вы до сихъ поръ не представлены?»
«Не было случая».
«Какъ можно, чтобы не было случая; нтъ, скажите лучше, что не можете ршиться; я знаю, истинная, а въ особенности первая любовь стыдлива. Это нехорошо».
«Кузина нынче общала представить меня», — сказалъ молодой человкъ дтски-застнчиво улыбаясь.
«Нтъ, позвольте мнЊ васъ представить, любезный сынъ; поврьте, что я это сдлаю лучше, чмъ ваша кузина; и посмотрите, съ моей легкой руки, — прибавилъ онъ, надвая шинель и шляпу. — Подемъ вмст».
«Для того, чтобы имть успхъ у женщинъ, — продолжалъ онъ докторальнымъ тономъ, проходя къ двери, не замчая ни поклоновъ Мосьё Шарля, ни улыбочки «demoiselle de comptoir»,119 слушавшей его, — для того, чтобы имть успхъ у женщинъ, нужно быть предпріимчиву, а для того, чтобы быть предпріимчиву, нужно имть успхъ у женщинъ, въ особенности въ первой любви; а для того, чтобы имть успхъ въ первой любви, нужно быть предпріимчиву. Видите, «cercle vicieux».120
Молодаго человка звали Сережей Ивинымъ. Онъ былъ прекрасный мальчикъ, съ душой юной, неотуманенной еще позднимъ сознаніемъ ошибокъ, сдланныхъ въ жизни; слдовательно, съ свтлыми мечтами и благородными побужденіями. Окончивъ курсъ въ Училищ...... совершеннымъ ребенкомъ душою и тломъ, онъ пріхалъ въ Москву къ своей матери — милйшей женщин стараго вка и любившей его такъ, какъ можетъ любить мать единственнаго сына, которымъ гордится.
Пріхавъ въ Москву, онъ какъ-то невольно и незамтно для самаго себя очутился какъ дома въ добродушномъ и — ежели можно такъ сказать — фамильномъ московскомъ свт, въ который люди съ извстнымъ рожденіемъ, несмотря на ихъ внутреннія качества, принимаются во всхъ отношеніяхъ какъ свои и родные; въ особенности-же — доврчиво и радушно, когда они, какъ Ивинъ, не имютъ еще для этаго свта неизвстнаго прошедшаго. Трудно сказать, было-ли это для него счастіемъ или нтъ; съ одной стороны свтъ доставлялъ ему много истинныхъ наслажденій, a умть наслаждаться въ ту пору молодости, когда каждое отрадное впечатлніе съ силой отзывается въ юной душ и заставляетъ дрожать свжія струны счастія, уже большое благо; съ другой-же стороны свтъ развивалъ въ немъ ту страшную моральную заразу, прививающуюся къ каждой части души, которая называется тщеславіемъ. — Не то свтское тщеславіе, которое никогда не довольно тмъ кружкомъ, въ которомъ оно живетъ, a вчно ищетъ и добивается другаго, въ которомъ ему будетъ тяжело и неловко. Московскій свтъ особенно милъ и пріятенъ тмъ, что онъ друженъ и самостоятеленъ въ своихъ сужденіяхъ; ежели человкъ разъ принятъ въ немъ, то онъ принятъ взд, обсуженъ всми одинаково, и ему нечего добиваться: живи, какъ хочешь и какъ нравится. Но у Сережи, несмотря на то, что онъ былъ умный и энергическій мальчикъ, было тщеславіе молодости. Смшно сказать, онъ, — лучшій московскій танцоръ, — мечталъ о томъ, какъ-бы ему попасть въ скучную партію — по полтин — Г. О., о томъ, какъ бы ему, невинному и стыдливому какъ двушка, — попасть на скандалезныя вечера Гжи З. и сойдтись на ты съ старымъ, сально-развратнымъ холостякомъ Долговымъ. Прекрасныя мечты любви, дружбы и смшныя планы тщеславія съ одинаковою прелестью неизвстности и силою увлеченія молодости наполняли его воображеніе и какъ-то странно путались въ немъ.