Необходимо подробнее остановиться на этом варианте начала, играющем важную роль в решении вопроса о первоначальном замысле романа «Война и мир». Он важен и для подтверждения тезиса, что «война» и «мир», две стороны исторической жизни того времени, развивались в романе уже на первых стадиях работы одновременно. Этот вариант начала важен и для понимания позиции автора в отношении описываемых им исторических событий и лиц. В анализируемой рукописи имеются упоминания и ссылки на работы А. И. Михайловского-Данилевского и Тьера, которые были широко использованы Толстым при создании седьмого варианта начала. Все даты, исторические факты, имена участников Аустерлицкого сражения, описание обстановки, предшествующей сражению, самый ход сражения в его основных чертах, и даже погода, которая была в тот день, — все это построено на материале книги А. И. Михайловского-Данилевского о войне 1805 г. Извлекая из исторических источников фактические данные, Толстой следовал своему неизменному правилу: при создании исторических произведений до мельчайших деталей быть верным действительности. Конечно, ни в одном из печатных источников того времени не мог Толстой найти свидетельств или документов, прямо говорящих о трудностях и неблагоприятных условиях, в которых приходилось действовать Кутузову, уже в период первых войн с Наполеоном проявившему свой полководческий талант. В освещении событий Толстой стремился следовать правде истории. Это со всей силой отражено в анализируемом варианте начала. В разговоре с Борисом Волхонский рассказывает о положении в штабе перед Аустерлицким сражением: «...теперь все заняты и растеряны, как никогда. Немецкая партия требует наступления. Им всё равно, разбиты ли мы будем или нет... У нас с утра до вечера то шпионы, то лазутчики. И верить им надо... И нельзя гонять их, надо приличия соблюдать... Ежели бы они были одни, Михаил Илларионович мог их прогнать, а теперь нам их присылают из главной квартиры». С подчеркнутой иронией и с открытым возмущением Толстой описал штабную военщину и ее иностранных представителей на военном совете. Он исторически верно показал, как в штабе, вопреки воле Кутузова, решено было дать сражение, на котором настаивали Александр I и австрийский император Франц, и был принят план Вейротера, приведший к поражению.
Отмечая полное отсутствие единства в военном руководстве, Толстой противопоставляет ему абсолютное единство в войске, где все слиты, где есть «только артиллерия, пехота, конница... Каждый член этих громад помнит всё и вполне забывает себя». И дальше в этой рукописи Толстой уделяет много внимания настроению солдат, показывая, как велика в войне роль народа, который добывает победу. Исключительной сосредоточенности в штабе на личных интересах он неоднократно противопоставляет отрешенность от всего личного в войске, которое готовилось к сражению и, «страдая, поднималось духом». «Душа армии... становилась сосредоточеннее, звучнее, стекляннее, — пишет Толстой, — строгая и величественная одна, всё одна нота, неизменно как шум моря, с каждым шагом вперед и с каждым звуком выстрела всё слышнее и слышнее становилась каждому сердцу». Со всей решительностью выдвинут в этом раннем варианте один из важнейших, по убеждению автора, факторов в войне — дух войска. Здесь развита мысль о том, что «вопросы военных успехов» решаются в первую очередь «уменьем обращаться с духом войска, искусством поднимать его в ту минуту, когда высота его более всего нужна». А дух войска, по убеждению Толстого, приобретает тем больше силы и высоты, чем ближе и непосредственнее связь между начальниками и подчиненными. Еще до описания самого сражения Толстой собирает в фокусе те факты, которые явились причиной поражения. Одна из основных причин, утверждает Толстой, состояла в том, что в русской армии не было в 1805 г. самого главного, что подымает и поддерживает дух войска, — не было доверия к начальникам. Армией фактически командовал австрийский штаб, а «австрийцев и их начальников, — пишет Толстой, — презирали».