Стр. 145, строка 9: «Тоня сыграла Шумана сонату» и т. д. В рук. № 3 в числе присутствующих помечена Александра Ивановна. Ввиду того, что Толстой не успел, как уже говорилось выше, внести нужные исправления по всему второму действию для согласования с его началом, по тексту которого Александра Ивановна считалась уехавшей за отцом Герасимом, имя ее не печатается в списке присутствующих, а также не печатается и ее первая фраза: «Прекрасно». Кроме того, в список находящихся на сцене включается Борис, которого Толстой вставил, а потом, очевидно ошибочно, вычеркнул, тогда как его присутствие подтверждается дальнейшим текстом.
Стр. 145, строки 10—11. В рукописи перед словом «Люба» вставлено «после игры». Предполагается, что вставка случайно сделана не на месте и слова «после игры» следует поставить между словами: «священник» и «все».
Стр. 145, строка 11: «После игры все, кроме Бориса, остаются в волнении». Слова «кроме Бориса», видимо ошибочно, зачеркнуты автором: по смыслу дальнейшего текста они должны быть восстановлены.
Стр. 146, строка 21: «(Входит Николай Иванович. Здоровается с Тоней)» и т. д. В рукописи вначале было: «с Тоней»; потом исправлено, видимо ошибочно: «с Борисом». Слова «с Борисом» опускаются, так как по ходу действия Николай Иванович уже виделся с ним.
Стр. 148, строка 24: «Люба. Это тетя» и т. д. В рук. № 2 вместо «тетя» — «княгиня».
Стр. 154, строка 3: «Николай Иванович.... и зачем Алина привезла нотариуса.» В рукописи: «кн[ягиня] привезла».
Стр. 154, строки 24—27: «Никалай Иванович. Ну хорошо Я не могу так жить. (Уходит)». Продолжением этих слов в рукописи был зачеркнутый автором текст: «Марья Ивановна <зовет>. Люба, Анночка. (Вбегают.) Он подписал и ушел. Что мне делать? Он сказал, что уедет, и уедет. Подите к нему. Люба. Он ушел».
На полях к окончанию второго действия даны два варианта: «Он остается, не хочет уйти» и «Убегает, хватаясь за голову».
Стр. 156, строка 30: «Вернулся и живу с вами в городе в роскоши» и т. д., кончая словами: «человеку, пошедшему по этому пути». В рукописи на полях против этого текста помета рукою Толстого: «Скверный резонер».
Стр. 157, строка 18: «Марья Ивановна. Приехал наш священник Василий Никанорович». В рукописи ошибочно: «Петр Семеныч».
Стр. 159, строка 34: После слов «В евангелии сказано» в рук. № 2 стоит: «37 (выписать), и 12 Якова (выписать)». Выписки вставлены нами, как сделано это в предыдущих изданиях.
Стр. 165, строка 32: «Доктора, старший и младший. Больной в халате». Вместо «Доктора» в рукописи «доктор», так как первоначальный вариант предполагал одного доктора, а затем уже над словом «доктор» были вписаны слова: «старший и младший».
Стр. 171, строка 9: «Борис переодевается». В рукописи к слову «переодевается» на полях вариант: «Нет, я не хочу (насильно переодевают)».
Стр. 172, строка 2: «Зала в доме Сарынцевых». При описании сцены на полях помета рукою Толстого: «(Елка)».
Стр. 174, строка 5: «Люба.... здравствуйте, здравствуйте». В рукописи после этих слов остались случайно не зачеркнутые Толстым: «Ст[арковский] уходит».
Стр. 174, строка 19: «Люба. Так вот что, в конце вечера». В рукописи ошибочно: «в конце вечером».
Стр. 176, строка 10: «Степа. Я вчера думал» и т. д., кончая словами: «Марья Ивановна. Нет, он никогда не выходит». Против этого текста в рукописи на полях вставка чернилами рукою Толстого: «Неужели ты не понимаешь, как я страдаю?»
Стр. 176, строка 16: «Марья Ивановна. Нет, он никогда не выходит». Далее в рукописи следует явление с пометою рукой Толстого «пр[опустить]»:
«Генерал. Что, чем кончилось это дело с молодым Черемшановым? Марья Ивановна. Всё сидит, несчастный, в доме сумашедших. Графиня. Какое упорство, однако. Статский. Какое удивительное заблуждение, кому сделает пользу».
Стр. 176, строка 20: «Александра Ивановна (подходит к Марье Ивановне). Он в ужасном» и т. д., кончая словами: «с Александром Петровичем». В рукописи против этого текста на полях вставка чернилами рукою Толстого: «Он был в ночлежном доме».
Стр. 177, строка 7: «Николай Иванович. Ну, для чего ты пришла?» Против этой фразы в рукописи на полях рукою Толстого нанесен вариант: «Марья Ивановна. Чтобы видеть, что ты делаешь. Николай Иванович. Мое мучение ужасно».
Стр. 177, строка 10: «Николай Иванович. Зачем? Затем, что я не могу» и т. д. Против этой фразы в рукописи на полях рукою Толстого нанесен вариант: «Ты не хочешь видеть мою жизнь, знать ее, и мы всё больше и больше расходимся. Ныне я б[ыл]».