Стр. 337, строки 36—37. Самосожжение практиковалось в русском расколе преимущественно в XVII и XVIII вв. Говоря о «недавних случаях зарывания себя живыми в землю», Толстой имеет в виду четыре случая самопогребения в так наз. Терновских хуторах близ г. Тирасполя Херсонской губернии в декабре 1896 г. и в феврале 1897 г., где заживо зарыло себя в землю несколько старообрядческих семейств из страха перед ожидавшимися ими преследованиями правительства. Внешним толчком к решению «закопаться» послужила перепись населения, которую обитатели Терновских хуторов считали признаком пришествия антихриста. Об этом событии, вскрывшемся уже в апреле 1897 г., много писалось в газетах. Подробнее об этом см. А. И. Сикорский, «Эпидемические вольные смерти и смертоубийства в Терновских хуторах (близ Тирасполя)». Киев, 1897 (эта книга имеется в яснополянской библиотеке Толстого).
Стр. 345, строки 12—18. См. примечание к статье «Конец века», стр. 682.
Стр. 353, строки 28—29. Евангелие от Иоанна, XVIII, 14.
Стр. 356—358. Цитаты в XV главе из Дюма сына, Ламменэ и Чаннинга заимствованы из «Круга чтения», М. 1906, т. I, стр. 314—315, и т. II, стр. 173—174 и 175.
Стр. 360, строка 38. Евангелие от Матфея, XVIII, 3.
Стр. 509, строки 17—19. Брошюра эта написана Д. А. Хомяковым, сыном А. С. Хомякова, писавшим всегда под инициалами Д. X. Брошюру его Толстой читал в издании С. Шарапова, М. 1905. В яснополянской библиотеке сохранился экземпляр этой книжки с пометками Толстого. Д. П. Маковицкий в своих «Яснополянских записках» (записи 3,4, 7,19 февраля) приводит отзывы Толстого о ней.
Стр. 535, строки 16—17. Здесь имеются в виду следующие слова Бисмарка, включенные Толстым в «Круг чтения» под 23 июля: «Тяжело у меня на душе. Во всю свою долгую жизнь никого не сделал я счастливым: ни своих друзей, ни семьи, ни даже себя самого. Много, много наделал я зла... Я был виновником трех больших войн. Из-за меня погибло более 800 000 людей на полях сражений; их теперь оплакивают матери, братья, сестры, вдовы... И всё это стоит между мною и богом».
«ЧТО ЖЕ ДЕЛАТЬ?»
После того как статья «О значении русской революции» была отослана Толстым в середине сентября 1906 г. для печати, он взялся за ее продолжение: им было написано заключение к ней (см. рукопись № 1), которое в копии обозначено как восемнадцатая глава (рукопись № 2). Однако вскоре Толстой стал писать новую статью, пока еще никак не озаглавленную, под влиянием поразившего его разговора с крестьянином — революционером из соседнего села Ломинцево, происшедшего 5 октября,172 и на другое утро — чтения газеты, в которой сообщалось о 22-х казнях. Записав в Дневнике под 3—4 октября о том, что ему хочется «пописать Василия Можайского», Толстой 10 октября там же записывает: «Желания своего не исполнил. Поразил разговор на большой дороге с Ламинцовским молодым крестьянином-революционером и на другое утро173 чтение газет с 22 казненными,174 и я начал писать об этом. И вышло очень плохо, но я три дня писал понемногу об этом и всё плохо. Хочется ответить на вопрос: что делать?» При этом Толстому припомнился его разговор 14 августа с двумя рабочими-революционерами, о котором он писал Черткову в письме от 15 августа (см. комментарий к статье «Обращение к русским людям» стр. 712), и этот разговор был также введен в статью (см. рукопись № 4 и след.). На следующий день 11 октября Толстой записывает в Дневнике: «Пишу о революции. Но плохо идет. И мне не жалко». 14 октября там же записано: «Еще три дня писал под впечатлением встречи на большой дороге, и мало и плохо, и нынче, кажется, решил бросить».
Первоначально задумав эту статью как отдельное произведение, Толстой решил затем сделать ее послесловием к статье «О значении русской революции», о чем он и писал Черткову в письме от 26 октября: «К статье я написал еще Послесловие. Я начал было отдельную статью, а потом решил из нее сделать Послесловие» (AЧ). В связи с этим в нее были включены отдельные места из ранее написанного, но окончательно не отделанного «Заключения» (XVIII главы статьи «О значении русской революции»).
К «Послесловию» относятся следующие дальнейшие записи в Дневнике, 20 октября: «Всё это время возился С заключительной главой. И так плохо, что бросил». 23 октября: «Всё это время возился с Послесловием, и всё кажется то плохо, то порядочно, и не могу решить. И в этом деле только отрешись от всякого соображения о мнениях и чувствах людей, и решение просто». 24 октября: «Кажется, что кончил Послесловие». 25 октября: «Поправил окончательно Послесловие». 26 октября: «Окончил все дела. Послесловие плохо, но послал».175
172
См. запись Д. П. Маковицкого 5 октября 1906 г. в неопубликованной части его «Яснополянских записок».
174
См. запись Д. П. Маковицкого 5 октября 1906 г. в неопубликованной части его «Яснополянских записок».
175
В неопубликованных записях Д. П. Маковицкого читаем следующие подробности, относящиеся к истории писания «Что же делать?» 21 октября: «Сегодня утром Александра Львовна сказала Льву Николаевичу, что ей жаль, что он бросил свою статью (послесловие к «О значении русской революции»), она ей так нравилась. От И. И. Горбунова Лев Николаевич также получил письмо, чтобы не бросал. Днем Лев Николаевич сказал Александре Львовне, что был в ударе и продолжал статью. А мне вечером сказал: «В эти дни нездоровилось, плохо работал. Хорошие мысли замарал и снова вставил. Сегодня порядочно привел в порядок, до понедельника кончу». 23 октября: «Сегодня Лев Николаевич с 8 до 10 утра сидел в халате и поправлял «Послесловие», а Александра Львовна переписывала на ремингтоне. Лев Николаевич два раза брал статью у нее и перемарывал и приписывал много нового». 25 октября: «Утром Александра Львовна с 8 часов; переписывала на ремингтоне «Послесловие». Лев Николаевич в халате поправлял его до 10 часов. Два раза перемарал и многое прибавил. Вечер от 7 до10 — также. Александра Львовна зароптала. В половине 9-го Лев Николаевич пришел к Оболенским и позвал их прослушать статью и сделать свои замечания. Александра Львовна переписала статью начисто в 3 экземплярах. Лев Николаевич просмотрел и вновь начал исправлять. Вид у него такой, как будто он извинялся, что причиняет работу Александре Львовне. Несмотря на то, что Лев Николаевич даже сегодня переделывал статью 4—5 раз, он всё-таки остался недоволен ею... Лев Николаевич спешил со статьей потому, что сегодня ночью Александра Львовна должна была поехать в Москву»