— И как певец или скрипач, который будет бояться фальшивой ноты, никогда не произведет в слушателях поэтического волнения, так писатель или оратор не даст новой мысли и чувства, когда он будет бояться недоказанного и неоговоренного положения.
— То, известное каждому чувство, испытываемое в сновидении, чувство сознания бессилия и вместе сознания возможности силы, когда во сне хочешь бежать или ударить, и ноги подгибаются, и бьется бессильно и мягко, — это чувство пленности — (как я лучше не умею назвать его), это чувство ни на мгновение не оставляет и наяву лучших из нас. — В самые сильные, счастливые и поэтические минуты, в минуты счастливой, удовлетворенной любви, еще сильнее чувствуется, как недостает чего-то многого, и как подкашиваются и не бегут мои ноги и мягки и не цепки мои удары.
— Совершенное возможно в воображении, как вечное движение возможно без трения и тяготения. — Самое увлечение красотой и истиной мешает осуществлению красоты и истины. —
— Человек живет двумя сторонами: воображением и на другой стороне — деятельностью всех своих других способностей. —
Человек, который жил бы только деятельно, не знал бы, что хорошо и что дурно (мужики); человек, к[оторый] жил бы одним воображением — слишком хорошо знал бы, что хорошо и что дурно, но не имел бы ни силы, ни уменья сделать то, что хорошо, и удержаться от того, что дурно. —
Чем мудрее люди, тем они слабее. Чем глупее, тем тверже.
Хочешь узнать очень близко человека — снять с него ореол, к[отор]ый тебе видится над ним, посмотри на ноготь большого пальца его руки — плоть. А и у Кесаря был большой ноготь. —
Мы судим животных с точки зренья ума. «Заяц умен, что делает сметки». Он нерешителен. Заяц судил бы нас с точки зрения трусости: «человек выдумал железные дороги, чтобы скорее бежать».
14 Окт. «Не суди, да не осужден будеши». Как же не судить даже самых близких, дорогих и лучших людей? В душе идеал совершенства, от которого далек сам и далеки они. Для себя знаешь или чувствуешь причины, не допускающие совершенства, а на них сердишься, что они несовершенны. Дурной и глупый человек никогда не осуждает, и дурной же и глупый человек всегда осуждает.
4 Декабря. Я ждал любимых людей. Что бы я ни делал, чего бы мне ни недоставало, я говорил себе: вот они приедут, тогда ....... Они приехали, такими, какими я ждал их. Я был рад. Вечером я лег спать. Нашло то состояние полудремоты, в котором всё суетное, рассеянное замирает и яснее говорит душа (пускай найдут другое слово. Душа, т. е. самое сильное, самое важное во мне и что-то одно). — Душа просила чего-то — чего-то хотелось. Чего же мне хочется? спросил я себя с удивлением. Ведь они приехали. Стало быть, не этого мне хотелось и нужно было для полного успокоения. Нет, не этого. Но хотелось и хочется теперь чего-то. Чего же? Чего так хотелось и хочется для успокоения? Я стал придумывать, что могло бы дать мне это спокойствие — удовлетворить меня совсем — я перебрал всё. Нет, не то [1 неразобр.], — отвечал я сам себе при каждом предположении. Ничто не могло удовлетворить во мне эту потребность желания. А желание было и есть во мне и составляет самое сильное и важное в моей душе. Я желаю того, чего нет здесь — на свете. А оно есть где-нибудь, потому что я его желаю. Где же? Так надо переродиться для того, чтобы успокоиться, и успокоиться в лучшем, что есть во мне. Переродиться — умереть. Вот одно успокоение и одно, чего я желаю и чего мы желаем. —
1866. 11 Февраля. Москва. Все человеческие науки, которые имеют своим объектом человека, обречены бесцельности и болтовне. Философия. История. Юриспруденция.
1868 г. 25 Октября.
1) Показать, что люди, подчиняясь зоологическим законам, никогда не познают этих законов и, стремясь к своим личным целям, невольно исполняют законы общие. И показать, каким образом это происходит. В особенности заметно при переворотах. (Разврат, останавливающий размножение людей там, где избыток населения.) Спасительный клапан везде. Березы.