Выбрать главу

Поздно прошелся к Готье. Дома читал Кеннена и страшное негодование и ужас при чтении о Петропавловской крепости. Будь в деревне, чувство это родило бы плод; здесь в городе пришел Грот с Зверевым и еще Лопатиным: папиросы, юбилеи, сборники, обеды с вином и при этом по призванию философск[ая] болтовня. Зверев ужасен своим сумашествием. Homo homini lupus,19 Бога нет, нравств[енных] принцип[ов] нет — одно теченье. Страшные лицемеры, книжники и вредные.

6 Я. 89. М. Спал дурно совсем. Не могу опомниться от Зверева. Сейчас перечел заглавия начатых вещей. Не хочется ничего писать. Удивительно — совсем или временно. Но и не болтать же, как вчера. Всё заблуждение о том, что книжники ближе к истине, чем другие люди, тогда как несравненно дальше. Главное, что у них засорены мозги. Грустно. Помоги, Боже. Ходил за Петрушк[ой], попал в б…… Вечером куча детей. Лева — мил.

[11 января.] 7-го Я. 89. М. Тяжелое что-то, нездоров[ье] готовилось. Вечером Янжул, Сторож[енко], Грот, Лопатин, Мачтет. Сторож[енко] и Янж[ул] лучше всех — без запросов. Но тяжело. Дьяков обедал и читал Чехова.

8 Я. 89. М. Воскресенье. Поша уехал. Грустно, тяжело, неловко что-то было. Я ему сказал, в чем его упрекаю. Вечером был Гатцук и Покровский. Бесполезно проведен[ное] время. Встретил на гуляньи Маликова и вынес одно из самых радостных впечатлений. Он едет на землю.

9 Я. 89. М. Писал с утра статью, потом пошел к Гольцеву. У него встрет[ил] Муромцеву. Вечером были Шарапов и Александров, мешали. Полушин. Элен и Маша работают хорошо.

10 Я. М. 89. Встал рано и до завтрака продолжал писать статью 12 Ян[варя]. Пришел Гольцев. Прочел ему, он одобрил. Доконч[ил] и пошел в редакцию (Философовы довезли). Великолепие необычайное. Книжники лицемеры. После обеда написал Поше, погулял и, вернувшись, застал редактора. Потом Дунаев. Переправил статью, потом с Левой и Дунаевым пошли гулять в типографию.

11 Января. М. 89. Встал позднее; ночью заболел Ваня и Соня напугалась, и я. Утром Фомич одобрил статью. Пришел масажист. Дочитал Kennen’a, потом Воейков с проектом школы для детей, потом Клобский с двумя юношами. Он пропагандирует. А юноши живые. — Пошел ходить, Грот защищал и пьянство, и всё, что есть. Стало грустно, потом встретил Шидловских и зашел к ним. Сейчас пообедал и хочу записать пропущенные дни. Записал кое-как. Читал и Мормонскую библию и Жизнь Смита и ужасался. Да, религия, собственно религия, есть произведение обмана. Лжи для доброй цели. Иллюстрация этого очевидная, крайняя в обмане: Жизнь Смита; но и другие религии (собственно религии) тоже, только в разных степенях. В прошедшие дни, кажется вчера, написал Поше. Вчера от него б[ыло] хорошее, доброе, чистое письмо Маше. Ходил гулять к Янжулу и Фету с Андрюшей.

[14 января.] 12 Я. М. 89. Поздно. Письма сочувственные и посещения. Ершов с книгой. Читал и вчера и нынче книгу об Амер[иканском] социализме: о двух партиях: интернациональной и социалистической. Анархисты совсем правы, только не в насилии. Удивительное затмение. Впрочем об этом предмете мне думается, как думалось, бывало, о вопросах религии, т. е. представляется необходимым и возможным решить, но решения еще нет. — Пошел ходить к Сытину, не дошел, а зашел к Воейкову. Кто его знает, что за человек. Хорошее стремление, но весь изуродован наркотическим. Дома С[оня] встревожена и о Маше и о Фете. Всё устроилось, я привел Фета. Скучно. Вечер дочитывал о социалистах. Письмо от Поши. Вечером полиция явилась меня защищать. — Да, б[ыл] Стахович. Слава Б[огу], не б[ыл] неприятен.

13 Я. М. 89. Поздно. Был Воейков, всё яснее его проект — возможен. Хочется писать. Вполне здоров (сглазил — боль печени). Читал Ершова. Пошел к Сытину. Журнал откладывается, и лучше. Дома докончил Ершова и сходил к Дьякову. Очень тихо, радостно. Проходя Спасские ворота, не снял шапку, человек стал бранить меня. Сердце забилось от волненья. Жизнь стала тратиться скорее. Неужели я имею право на это тратить жизнь? Читал мормонов, понял всю историю. Да, тут с очевидностью выступает тот умышленный обман, к[оторый] составляет частью всякую религию. — Даже, думается — не есть ли исключительный признак того, что называется религией, именно этот элемент — сознательной выдумки — не холодной, но поэтической, восторженной полуверы в нее, — выдумки? Выдумка эта есть в Магомете и Павле. Ее нет у Христа. На него наклепали ее. Да из него и не сделалось бы религии, если бы не выдумка воскресения, а главный выдумщик Павел. —

вернуться

19

[Человек человеку волк,]