Тотъ, кто обладаетъ353 сознательностью,354 не только восполняетъ себя, но и другихъ людей. Себя онъ восполняетъ [?]355 добродѣтелью,356 другихъ онъ восполняетъ357 знаніемъ. Добродѣтель и знаніе суть свойства природы челов[ѣка]. И такимъ образомъ совершается соединеніе внѣшн[яго] и внутренняго.
Отъ этаго358 сознательности свойственна безконечн[ость].359 Сообщаясь другимъ, она не прекращается,360 не прекращаясь, она достигаетъ самыхъ дальнихъ предѣловъ.361 Достигая же дальнихъ предѣловъ, она становится безконечн[ою]362 и истинно существующею. Такъ что и тотъ, кто обладаетъ ею, становится безконечнымъ363 и истинно существующимъ.
Будучи такова по своей природѣ сознательность, безъ высказыванія себя,364 становится явною,365 безъ движенія производитъ перемѣны и безъ усилія достигаетъ своихъ цѣлей.
Путь неба и земли можетъ быть выраженъ въ одномъ изреченіи: въ нихъ нѣтъ двойственности, и потому они производятъ вещи непостижимымъ образомъ.
Пускай невѣжественный человѣкъ судитъ о вещахъ, не зная ихъ, пускай гордый человѣкъ приписываетъ себѣ власть рѣшать вопросы своимъ сужденіемъ, пускай человѣкъ, живущій въ современности, возвращается къ тому, чтó исповѣдовалось въ прошедшіе вѣка, — всѣ поступающіе такъ366теряютъ жизнь.
Добродѣтельный же человѣкъ,367 не упуская никакихъ мельчайшихъ и незамѣтнѣйшихъ368 проявленій своей природы,369 старается довести ее370 во всѣхъ направленіяхъ до высшаго совершенства. Онъ дорожитъ своимъ старымъ знаніемъ и постоянно пріобрѣтаетъ новое.
Тогда какъ низкій человѣкъ, все болѣе и болѣе уходя въ погибель, старается пріобрѣст[и] какъ можно больше извѣстности, добродѣтельный человѣкъ предпочитаетъ371 скрывать свою добродѣтель по мѣрѣ того, какъ она становится все болѣе и болѣе извѣстн[ой]. Забота добродѣт[ельнаго] человѣка одна: разсматривать свое сердце, чтобы тамъ не б[ыло] ничего дурнаго.372
То, въ чемъ никто не можетъ сравнит[ься] съ добродѣт[ельнымъ] человѣкомъ, есть то, чего другіе люди не могутъ видѣть. Дѣйствія неба не имѣютъ ни свѣта, ни звука, ни запаха. Таковы же и дѣйствія доброд[ѣтельнаго] человѣка.
14 Ноября 1900. Москва. Получилъ тяжелое извѣсті[е] отъ Маши. Написалъ письма Сережѣ, Маш[ѣ], М[аріи] А[лександровнѣ]. Занимаюсь Конфуціемъ, и все другое кажется ничтожнымъ. Кажется, порядочно. Главно[е], то, что это ученіе о томъ, что должно быть особенно внимательнымъ къ себѣ, когда одинъ, сильно и благотворно дѣйствуетъ на меня. Только бы удержалось въ той же свѣжести.
17 Н. 1900. Москва. Нездоровъ, но живу духомъ. Ничего не писалъ.
Боже мой, какъ трудно жить только передъ Богомъ — жить, какъ жили люди, заваленные въ шахтѣ и знающіе, что они оттуда не выйдутъ и что никто никогда не узнаетъ о томъ, какъ они жили тамъ. А надо, надо такъ жить, п[отому] ч[то] только такая жизнь есть жизнь. Помоги мнѣ Господи.
18 Н. 1900. Моск. Утро. Здоровье лучше. Писать ничего не хочется. Обдумываю безъ лѣни кое что. Вчера узналъ, что журна[лъ] будетъ разрѣшенъ. Надо быть готовымъ бросить его равнодушно.
Сейчасъ думалъ:
Я могу временами жить для Бога, помня смерть, думать только о своей душѣ, объ улучшеніи ея такомъ, к[акое] нужно не только здѣсь, но и тамъ. Могу и жить для этой жизни, отдаваясь своимъ стремленіямъ. Но того, чтобы соединить и то и другое, этого не могу. А это одно и нужно.
Слышалъ373 разговоры о Л[евиномъ] сочиненіи и заглянулъ въ книгу и не могу побѣдить отвращенія и досады. Надо учиться.
[19 ноября]. Опять пишу утромъ, 19 Н. 1900. Москв[а].
Потому утромъ, что ничего не могу дѣлать. Стараюсь пріучиться къ этому и не роптать. Внутренняя работа идетъ, и потому не только [не] роптать, но радоваться надо. Удивительно устроенъ человѣкъ. Или здѣсь работай, или готовься для работы тамъ. Самая же лучшая работа здѣсь тогда, когда готовишься для работы тамъ.
355
357
362