«Сегодня Льву Николаевичу не работалось. Когда он взялся за работу (пишет теперь «Две дороги»), листы улетели от ветра в окно, и покамест Лев Николаевич собирал их, — один улетел в спальню, — и складывал по порядку (он не нумерует страниц, когда пишет), — у него пропала охота писать. Тогда он послал внучку Анночку ко мне в лечебницу за Дымшицем. Узнав, что он уже ушел, сказал: — «Удивительная скромность». Потом сказал мне, что прочел его рукописный разбор Нагорной проповеди — хороший, и что его статьи надо отдать Горбунову, чтоб выбрать то, что годится для печати».
Под 12 июня 1906 г. в дневнике Д. П. Маковицкого записано: — «Читал Дымшица: очень хорошо», — сказал И. И. Горбунов. — «Превосходно», — согласился Лев Николаевич. — «Следовало бы напечатать», — сказал Иван Иванович. — «Непременно, — сказал Лев Николаевич. — Всё у него выходит из одного центра. Он, видимо, способный. Давал уроки гимназистам — бросил. «Гимназия — погибель. Что туда подготовлять молодежь?» — сказал он. Я ему, как обыкновенно, сказал, что ведь надо же жить чем-нибудь. Все мы живем трудом, грабежом и милостыней. В наше время иначе нельзя. Ведь земельным трудом жить — надо плуг, лошадь, а для этого нужны деньги — уже грабеж. Только надо стараться, чтобы процент труда был больше, чем грабежа и милостыни. Но, видимо, он этим (т. е. уроками) не может заниматься. У него приятное лицо. Он из Екатеринослава. Как это странно: прежде старые архиереи писали такие вещи, а теперь молодой еврей, а архиереи подделывают свою веру под требования правительства».
В сентябре 1906 г. Дымшиц подал приставу 1-й Александро-Невской части в Петербурге заявление о своем отказе от отбывания предстоявшей ему воинской повинности. В заявлении этом он писал: «Считая убийство в какой бы то ни было форме и в силу каких бы то ни было мотивов, как и всякое насилие вообще, делом, противным совести и воле бога, противным христианству, я не могу служить и не могу быть солдатом, и не могу участвовать во всем том, что имеет хоть какое-нибудь отношение к убийствам и насилиям. Признавая своим долгом руководствоваться в жизни своей разумом своим и совестью, повиноваться лишь божьей воле, ей одной служить, я не могу также присягать, я не могу отдавать своей воли людям, которые могут потребовать от меня противные совести моей и сознанию поступки». После этого заявления Дымшиц был арестован и препровожден по месту призыва в г. Полоцк. Там его послали в психиатрическую лечебницу для испытания умственных способностей, признали нормальным, насильно подвергли телесному осмотру, нашли плохим зрение и отпустили. Находясь под арестом, Дымшиц писал Толстому и получил от него ответ от 20 ноября 1906 г. На второе письмо, написанное Дымшицем уже после освобождения, Толстой отвечал 10 декабря 1906 г.
Дымшиц был одним из основателей Екатеринославского вегетарианского общества. Ему принадлежит книжка: «О вегетарианстве (О безубойном питании)», изд. «Посредник» № 1149, М. 1914, и статья «О Л. Н. Толстом» — «Вегетарианское обозрение» 1914, 8—9, 1915, 1—4.
После Октябрьской революции Е. О. Дымшиц отошел от толстовства в направлении марксизма. Работал в Образцовой детской еврейской колонии в Малаховке, Московской области, затем был преподавателем математики в средних учебных заведениях Москвы. Автор учебника: «Дети труда. Рабочая книга по русскому языку для третьей группы еврейских школ первой ступени», Центральное издательство народов СССР, Москва — Харьков 1930. Умер 18 мая 1936 г.
526. 22614-15. юноша Офицеров, весь охваченный возрождением — Александр Аристархович Офицеров (Винюков) (р. 1887 г.), житель гор. Бугуруслана, Самарской губ., сын фельдшера. Учился в средней школе. В 1906 г. был увлечен учением А. М. Добролюбова. Посетил Ясную поляну 20 мая 1906 г. В «Яснополянских записках» Д. П. Маковицкого под этим числом читаем: ,,Днем пришел юноша А. О. из Самарской губернии. Девять дней шел пешком, три дня ехал по железной дороге, куда его сажали даром. Говорил только о духовном. — «Весь горит этим огнем», — сказал про него Лев Николаевич. Я встретил его на большой дороге перед садом; он отдыхал в канаве. Я повел его в лечебницу, где он и прожил несколько дней. Хозяев, меня, Льва Николаевича называл «брат» или «сестра». На мой вопрос, чем занимается его отец, ответил: «Мой плотский отец — фельдшер). На вопрос, где живет Добролюбов, о котором он спрашивал мнение Льва Николаевича, отвечал: «Везде, а плотью в деревне Самарской губернии»“. А. А. Офицеров прожил в деревне Ясной поляне до 25 мая 1906 г.