Крестьянство освобождалось от патриархальных взглядов под воздействием самого хода экономического развития страны: рост капитализма и пролетаризация крестьянства с неизбежностью разрушали патриархальную феодальную идеологию. В 1908 году Ленин писал: «В самом крестьянстве рост обмена, господства рынка и власти денег все более вытесняет патриархальную старину и патриархальную толстовскую идеологию».15 Исторические события со всей очевидностью свидетельствовали о том, что «1905-й г. был началом конца «восточной» неподвижности. Именно поэтому этот год принес с собой исторический конец толстовщине, конец всей той эпохе, которая могла и должна была породить учение Толстого...»16
Как же отразились эти знаменательные события на взглядах и творчестве Толстого?
Самыми разнообразными путями доходили до Толстого вести о волнениях в среде многомиллионного крестьянства. В Ясной Поляне бывали теперь крестьяне, для которых, по словам самого писателя, «недаром прошла революция». В Дневнике 1910 года Толстой записал: «Революция сделала в нашем русском народе то, что он вдруг увидал несправедливость своего положения. Это — сказка о царе в новом платье. Ребенком, который сказал то, что есть, что царь голый, была революция».17
В очерке 1909 года «Бродячие люди» писатель сочувственно говорил о бездомных, лишенных земли и хлеба, нищенствующих, но протестующих против подневольного рабского труда на эксплоататоров бедняках. «Эти люди видят в богатых, — писал Толстой, — не как обыкновенные старинные нищие, людей, спасающих свою душу милостыней, а разбойников, грабителей, пьющих кровь рабочего народа; очень часто такого рода нищий сам не работает и всячески избегает работы, но во имя рабочего народа считает себя не только в праве, но обязанным ненавидеть грабителей народа, т. е. богатых, и ненавидит их всей силой своей нужды».18 «Армия Стеньки и Емельки все больше и больше разрастается»,19 — заключает Толстой.
Подъем революционных настроений в среде многомиллионного крестьянства, встававшего на борьбу с угнетателями, усиливал обличительный пафос творчества Толстого.
В своем Дневнике писатель с возмущением говорит о бедности, забитости угнетенного народа, с ненавистью и гневом пишет об эксплоататорах-землевладельцах, которые «не переставая, грабят тысячи людей» (Д, 19 июня).
Жестокая расправа с революционерами и еще большее закабаление народа приводят Толстого, вопреки его отрицанию всякого насилия, к выводу: «Мучительное чувство бедности, — не бедности, а унижения, забитости народа. Простительна жестокость и безумие революционеров» (Д, 11 июня).
Толстому становится все более ясным, что «выбора нет людям нашего времени: или наверное гибнуть, продолжая настоящую жизнь, или сверху донизу изменить ее» (Д, 8 апреля). В своих художественных произведениях и публицистических статьях последних лет жизни Толстой выражает твердую уверенность, что долго существующий несправедливый, эксплоататорский строй продержаться уже не может.
Но как изменить старую и строить новую жизнь? Кто способен построить ее? Все мучительные попытки Толстого найти ответ оказались тщетными, так как писатель отрицал единственный верный путь — революционную борьбу рабочего народа за новую жизнь. Не понимая сущности революции 1905 года, Толстой надеялся, что последствием ее будет религиозно-нравственный, «духовный переворот»; отстраняясь от революции, он осуждал совершающиеся «ужасные насилия». Во время и после революции 1905 года — как и прежде, в 80-е и 90-е годы — Толстой отражал настроения патриархального крестьянства, которое, мечтая «создать на место полицейски-классового государства общежитие свободных и равноправных мелких крестьян», «стремясь к новым формам общежития, относилось очень бессознательно, патриархально, по-юродивому, к тому, каково должно быть это общежитие, какой борьбой надо завоевать себе свободу...» Он отрицательно относился к той, по определению Ленина, «меньшей части крестьянства», которая «действительно боролась, хоть сколько-нибудь организуясь для этой цели», и в особенности к той «совсем небольшой части», которая «поднималась с оружием в руках на истребление своих врагов, на уничтожение царских слуг и помещичьих защитников».20