Получил я с месяц тому назад диплом из Академии Наук на избрание меня членом.5 Признаюсь, что это польстило мне, несмотря на то, что Пушкин не был членом,6 а Пыпин7 — член. Надо, кажется, написать благодарность и послать сочинения, тем более, что я вижу по Запискам А[кадемии] и Bulletins,8 к[оторые] мне присылают, что это делают. Будьте так добры, напишите мне черновое такое письмо,9 если это нужно; а то я не знаю. —
Что ваши планы на лето? Можно ли надеяться увидать вас в Ясной?
Ваш Л. Толстой.
Впервые опубликовано в книге «Лев Николаевич Толстой. Сборник статей и материалов», М. 1951, стр. 667. Датируется на основании пометки Страхова на автографе: «7 мар. 1874 г.» и слов письма: «Я вчера приехал из Москвы». Толстой вернулся из Москвы 5 марта. Ответ на письмо Страхова от 22 февраля (ПС, стр. 41—44).
1 Страхов писал, что его назначили членом Ученого комитета Министерства народного просвещения и что при одновременной работе в Публичной библиотеке он поправит свои материальные дела.
2 Екатерине Федоровне Тютчевой. См. о ней т. 47, прим. 1461.
3 Юрию Федоровичу Самарину. См. о нем т. 47, прим. 712.
4 В автографе: обеих.
5.Об избрании Толстого см. письмо № 64.
6 А. С. Пушкин хотя и не был членом Академии наук, но был членом Российской академии, вошедшей в 1841 г. в состав Академии наук в качестве Отделения русского языка и словесности.
7 Об Александре Николаевиче Пыпине см. т. 63, стр. 150—151.
8 Имеются в виду «Известия Академии наук по Отделению русского языка и словесности».
9 См. письмо № 64. Об участии Страхова в составлении письма ничего неизвестно.
58. А. А. Толстой.
1874 г. Марта 6. Я. П.
Любезный друг! Если я и так давно не писал вам, и не приехал в Москву, чтобы повидаться с вами,1 то все-таки я так же, еще более искренно, чем всегда, по своему чувству называю вас дорогим и любезным другом. Дня не проходило, чтобы это последнее столь важное и тяжелое для вас время2 я не думал и мы с женой не говорили про вас. Я не стану в письме говорить вам про ваши чувства, какими я их предполагаю, но я уверен, что верно угадываю их, иначе бы я не любил вас, но все-таки я бы дорого дал, чтобы услыхать от вас подтверждение в том, что я не ошибаюсь, и понять новые оттенки, кот[орые], может быть, ускользнули от меня. Давно уж, очень давно, я собирался писать вам только за тем, чтобы вы знали, что не горе (не знаю как назвать) — тяжелое пережитое и переживаемое вами время жизни отозвалось в моей душе, несмотря на то, что мы так редко видимся и пишем. Ваше положение мне представляется так: есть машина — очень хорошая, полезная и т. д., но машина, с которой обращаются все и всегда посредством длинных стальных ручек так, чтобы не повредить себе пальцы; но к этой машине нужны еще такие работники, кот[орые] бы действовали около нее и руками: и вы взялись быть таким работником и, разумеется, вы, как вас бог создал, стали ворочаться в машине не руками, а сердцем, и вам размозжило сердце или кусочек его. И я знаю, что это так, и мне всей душой жалко вас; если бы я сомневался, что моя дружба к вам изменилась, я бы уверился в ней по тому, как мне больно за вас. Если вам приятно это, напишите мне, если нет, ничего не пишите. Я вчера вернулся из Москвы и говорил о вас с К. Тютчевой, которая мне всегда особенно мила за то, что она вас понимает и любит.
Я не приехал в Москву особенно потому, что перед вашим приездом только что был там, а вы не можете себе представить, как мне всё тяжелее и тяжелее уезжать из дома, т. е. выбрасывать из жизни те дни, к[оторые] я вне дома; и тем тяжелее, чем меньше их остается. У нас нынешний год было горе. Мы потеряли меньшого сына, 6-го. Теперь 5, и ждем около Святой.3 Из всех близких потерь, которые мы могли понести, эта была самая легкая, мизинец, но все-таки больно, для жены особенно. На меня смерть никогда не действует очень больно (я испытал это на потере любимого брата). Если потерей любимого существа сам не приближаешься к своей смерти, не разочаровываешься в жизни, не перестаешь ее любить и ждать от нее хорошего, то эти потери должны быть невыносимы; но если подаешься на это приближенье к своему концу, то не больно, а только важно, значительно и прекрасно. Так на меня, да и на всех, я думаю, действует смерть. Маленький пример. Хороня Петю, я в первый раз озаботился о том, где меня положить. И на Соню, кроме той особенной, почти физическ[ой] материнской боли, это подействовало так же, несмотря на ее молодость.