Любящий вас Л. Толстой.
На конверте: Москва. Новинский бульвар д. Каптерева. Николаю Яковлевичу Гроту.
Опубликовано впервые в книге «Николай Яковлевич Грот в очерках, воспоминаниях и письмах», М. 1911, стр. 221—222, с датой: «Конец 1894 г.». Датируется на основании почтового штемпеля отправления письма: «Тула 22 окт. 1894».
Ответ на письмо Н. Я. Грота от 16 октября 1894 г., в котором он дает положительную оценку царствования Александра III и «умоляет» Толстого написать «свои мысли об этом».
1 Статья Н. Я. Грота «О времени» была напечатана в журнале «Вопросы философии и психологии» 1894, кн. 3—5.
2 Толстой переехал из Ясной Поляны в Москву 7 ноября.
* 260. Н. Н. Иванову.
1894 г. Октября 21. Я. П.
Дорогой Николай Никитич,
Получил ваш оракул и прочел его. Мне он кажется очень хорошо составленным. Не знаю, напечатает ли его Посредник от себя. Я не виделся ни с кем из них, но когда увижусь, переговорю. Если они не напечатают, не сетуйте на них. В Посреднике, по моему мнению, напечатать его неудобно. Это все-таки поощряет если не суеверие, то праздное занятие — гаданье; но напечатать его следует, и работа ваша была хорошая и полезная. Очень желательно, чтобы он заменил прежние.
Что с ним делать? Если отдать его Сытину,1 то на каких условиях? Я очень рад исполнить ваше поручение, когда буду в Москве, недели через три.2
Желаю вам всего хорошего.
Любящий вас Л. Толстой.
21 октября 1894 г.
Печатается по листам 99 и 100 копировальной книги.
Николай Никитич Иванов (1867—1913) — литератор, сотрудничал одно время в «Посреднике».
Ответ H. Н. Иванову на письмо от 10 октября 1894 г. Посылая составленный им «Новый оракул», Иванов просил Толстого пристроить его сочинение в «Посреднике» или у Сытина.
1 Иван Дмитриевич Сытин (1851—1934), московский издатель, у которого «Посредник» в начале своей деятельности печатал свои издания.
2 О дальнейшей судьбе книги Иванова см. письмо № 288, прим. 5.
* 261. Н. Н. Страхову.
1894 г. Октября 21. Я. П.
Как мне жаль, дорогой Николай Николаевич, что вы не дописали и не прислали вашего длинного письма в ответ на мои разъяснения, почему государство, церковь, наука, поэзия и т. п. дела человеческие должны уступать делу божию, когда встречаются на его дороге, и не в вопросах общих, а в вопросе личной жизни каждого отдельного человека, желающего идти по пути его истины. Для меня то, что я не думаю только, а чувствую всем существом своим по отношению этого столкновения, до такой степени несомненно ясно, что я часто недоумеваю, как могут другие искренние и серьезные люди думать иначе, и потому очень желал бы узнать, что мешает им видеть то, что я вижу, или что обманывает, так удивительно обманывает меня.
Я еще не в Москве, а пока в Ясной с двумя дочерьми. Занят всё тем же, всё с тем же напряжением и неуспехом. Болезнь государя очень трогает меня. Бесконечно жаль и любовно жаль его. Девочки вам кланяются, я вас люблю.
Л. Толстой.
21 октября 1894.
Ответ Н. Н. Страхову на его письмо от 14 октября 1894 г.
262—263. В. Г. Черткову от 21? (два письма) октября.
264. Е. И. Попову.
1894 г. Октября 22. Я. П.
22 окт.
Дорогой Евгений Иванович,*
Я слышал от Поши про ваше искушение в отношениях с женой и очень сожалел о вас. Я очень рад, что вы, как мне думается, решили так, как велит бог, — не ниже и не выше своей совести. Вы так знаете мои мысли, так одинаков источник, из которого мы черпаем, что боишься говорить вам давно знакомое: именно то хочу сказать, что главное дело в душе, перед совестью не кривить душою, не называть зла добром, а ненавидеть зло, которое сам делаешь, не только так же, как то зло, которое делает другой, но еще больше в тысячу раз. В этом в области духовной, т. е. свободной — всё дело, а что сделаешь под давлением соблазна, нельзя предрешить. Одно знаешь, что ненавидишь зло, и цепляешься за всё и всем готов пожертвовать, чтоб не сделать его. Вчера пришел сюда Хохлов. Вот тоже искушение. Он больной душевно, т. е. очень приблизившийся к полюсу безумия, и помочь ему я, по крайней мере, чувствую, что не в силах, а оставить его, отвернуться от него, тоже еще менее в силах. Хотел он уходить, но всё остается. Я умолял его, чтобы он вернулся к отцу и в физически спокойном состоянии трудился бы над установлением добрых, любовных отношений с людьми, которые он все потерял и от этого ужасно несчастлив.