1896 г. Августа около 20. Я. П.
Дорогой Александр Никифорович,
Этот паралитик надеется вылечиться. Может быть, и можно помочь ему. Направьте его, куда надобно. Если надо будет отправлять его домой, то возьмите у нашего Матв[ея] Никит[ича]1 сколько нужно (около трех р.) и дайте ему.
Целую вас. У меня радость — прекрасное письмо социалиста, отказавшегося от военной службы в Голландии.2
Л. Толстой.
На обороте: Александру Никифоровичу Дунаеву. На Девич. поле, д. Кислякова.
Печатается по фотокопии с автографа.
Впервые опубликовано в «Летописях», 2, стр. 190. Датируется на основании упоминания о письме Ван Дейля от 12/24 августа 1896 г.
1 Матвей Никитич Румянцев — артельщик, заведовавший складом книг Толстого, издаваемых С. А. Толстой.
2 См. письмо № 101.
* 101. Г. Ф. Ван Дейлю (G. F. Van Duyl).
1896 г. Августа 23. Я. П.
Cher Monsieur,
J’ai été très content de recevoir votre lettre avec la copie de celle très intéressante de monsieur Vanderver.1
Je vous remercie pour vos félicitations, mais je vous prie de m’excuser pour la sincérité avec laquelle je me crois obligé de vous dire les raisons, pour lesquelles je n’ai pas répondu à vos précédentes lettres.2
Vous attribuez à ma personnalité et à mes écrits une valeur que je ne leur attribue pas moi-même, et pour vous parler franchement, les choses trop flatteuses que vous me dites, me sont des plus désagréables.
J’espère que vous ne me garderez pas rancune pour ma franchise, et ne cesserez pas de m’informer des choses intéressantes qui se passent dans votre pays, telles que celles dont vous venez de me faire part.
Et pour commencer, je vous prie d’avoir l’obligeance de remettre la lettre ci-jointe à Mr. Vanderver.
Ce que Mr. Vanderver vient de faire a selon moi une immense portée. Jusqu’à présent tous les refus au service militaire ont été motivés par des raisons de croyance religieuse, et ont été expliqués par les gouvernements comme les produits d’un fanatisme sectaire, tandis que le refus de Vanderver, qui ne se dit pas même chrétien (probablement dans le sens que les églises accordent généralement à ce mot, au fond, je crois qu’il l’est plus que tous les évêques qui vont désavouer son action), ne donne au gouvernement aucun moyen d’expliquer sa conduite comme une exception, et met parfaitement en évidence la contradiction entre le christianisme, auquel les gouvernements se croient appartenir, et l’ordre existant, qu’ils supportent par des armées permanentes, n’ayant d’autre emploi que la violence et le meurtre.
Je vous serre la main et vous prie de croire à ma parfaite considération.
Léon Tolstoy.
4 Septembre 1896.
P. S. Je joins à cette lettre trois de mes articles, deux en anglais et un en russe (j’espère que vous trouverez quelqu’un pouvant vous les traduire), qui traite de la question concernant le rapport qui existe entre le chrétien et l’état.
J’espère que cela vous intéressera et que vous les communiquerez à Mr. Vanderver, si vous le trouvez possible.
Ayez la complaisance de me renvoyer ces articles quand vous n’en aurez plus besoin.
Léon Tolstoy.
Милостивый государь,
Очень рад был получить ваше письмо с копией весьма интересного письма г-на Вандервера.1
Благодарю вас за ваши поздравления, но прошу извинить меня за откровенность, с которой я считаю долгом высказать вам причины, почему я не отвечал на ваши предшествующие письма.2
Вы придаете моей личности и писаниям значение, которое я сам им не придаю, и, по правде сказать, те чересчур лестные слова, которые вы мне говорите, мне чрезвычайно неприятны. Надеюсь, что вы не обидитесь на меня за мою искренность и не перестанете извещать меня об интересных событиях в вашей стране, вроде тех, о которых вы только что меня известили.
Для начала прошу вас быть столь любезным передать прилагаемое письмо г-ну Вандерверу.
Недавний поступок Вандервера имеет, по-моему, огромное значение. До сих пор все отказы от военной службы бывали основаны на мотивах, вытекающих из религиозных верований, и правительства объясняли их как последствия сектантского фанатизма, тогда как отказ Вандервера, который даже не называет себя христианином (вероятно, в том смысле, который церкви обычно придают этому слову, в сущности же я считаю его более христианином, чем все епископы, которые будут осуждать его поступок), не дает правительству никакой возможности объяснить его поступок, как исключение, и ясно обнаруживает противоречие между христианством, к которому причисляют себя правительства, и существующим порядком, который они поддерживают постоянными армиями, не имеющими другого назначения, кроме насилия и убийства.
Жму вашу руку и прошу принять уверение в моем полном уважении.
Лев Толстой.
4 сентября 1896 г.
Присоединяю к этому письму три моих статьи, две по-английски и одну по-русски (надеюсь, что вы найдете кого-нибудь, кто сможет вам их перевести), посвященную тому же вопросу, об отношениях между христианством и государством.
Надеюсь, что эти статьи вас заинтересуют и вы передадите их г-ну Вандерверу, если найдете это возможным.
Будьте любезны вернуть мне обратно эти статьи, когда они больше не будут вам нужны.
Лев Толстой.
Печатается по копии, оттиснутой копировальным прессом с подлинника, написанного неизвестной рукой, с датой и подписью рукой Толстого. Дату Толстого относим к новому стилю на основании ответного письма адресата от 12 сентября н. ст.