Мы здесь очень заняты делом духоборов, котор[ые] с необыкновенной твердост[ью] и единодушием несут гонения, кот[орым] их подвергают. Я пришлю вам воззвание, к[оторое] мы составили, с к[оторым] поехал Чертк[ов] в Петерб[ург] и по кот[орому] мы думаем собирать пожертвования для них.5 Книги, к[оторые] вы желаете иметь, вышлю, также и нек[оторые] из новых статей, кот[орые] вы, может быть, не читали.
Когда же вы съедетесь с семьей? Как вам живется с сыном? Пишите мне.
Любящий вас Л. Толстой.
17 декабря 1896. Москва.
Передайте мой привет Бондареву.
Павел Васильевич Великанов (1860—1945) — народный учитель, одно время сочувствовавший взглядам Толстого. См. т. 66, стр. 62.
1 Письмо Великанова, на которое отвечает Толстой, неизвестно.
2 Толстой впервые познакомился с молоканами летом 1871 г. в самарских степях, куда он ездил лечиться кумысом.
3 Субботники — разновидность библейско-рационалистической секты молокан.
4 Лев Павлович Никифоров.
5 Составленное П. И. Бирюковым, И. М. Трегубовыми В. Г. Чертковым воззвание о помощи преследуемым духоборам, озаглавленное «Помогите!».
196. М. Л. Толстой.
1896 г. Декабря 18. Москва.
Сейчас прочел твое письмо к Тане, милая, очень любимая Маша. Ты там пишешь, что жалеешь, что написала мне о своем душевном состоянии во всей его путанице. А я так очень рад и благодарен тебе.
Всё это я понимаю и ничего не имею сказать против твоего намерения, вызванного непреодолимым, как я вижу, стремлением к браку. Что лучше, что хуже, ни ты, ни я и никто не знает, я говорю не про брак и не брак, а про того или другого мужа. Но я тебе уже прежде как-то, помню, говорил про то, или не тебе, а Тане, что брак есть дело мирское и, как мирское дело, по-мирски должен быть обдуман. И по твоей жизни последнее время — рассеянной и роскош[ной] более, чем прежде, и по жизни и привычкам и взглядам Коли,1 вы не только не будете жить по Мар[ье] Алек[сандровне], но вам нужны порядочные деньги, посредством к[отор]ых жить...
Одна из главных побудительных причин для тебя, кроме самого брака, т. е. супружеск[ой] любви, еще дети. Это очень трудно и уж слишком явно — перемена независимости, спокойствия на самые сложные и тяжелые страдания. Как вы» об этом судили? Что он думает об этом? Как и где он хочет служить и хочет ли служить? И где и как жить? — Это надо всё обдумать и решить, и не кое-как, так что вы признали, что это хорошо, но чтобы это же признали бы посторонние, любящие вас люди. Намерена ли ты просить дать тебе твое наследство?2 Намерен ли он служить и где? И, пожалуйста, откинь, мысль о том, чтобы государстве[нная] служба твоего мужа могла изменить мое отношение к нему и твое отступление от намерения не брать наследства могло изменить мою оценку тебя. Я тебя знаю и люблю дальше, глубже этого, и никакие твои слабости не могут изменить мое понимание тебя и связанную с ним любовь к тебе. Я слишком сам и был и есмь полон слабостей и знаю поэтому, как иногда и часто они берут верх. Одно только: лежу под ним, под врагом, в его власти, и все-таки кричу, что не сдамся и, дай справлюсь, опять буду биться, с ним. Знаю, что и [ты] так же будешь делать. И делай так. Только думать надо, большой думать надо.3 То, что я писал Мане, то и тебе говорю: кроме смерти, нет ни одного столь значительного, резкого, всё изменяющего и безвозвратного поступка, как брак. Прощай, голубушка, пока, целую тебя, Соню, Илью, детей. Мне всё не хорошо. Душевно не хорошо.
Впервые опубликовано в журнале «Современные записки», Париж, 1926, XXVII, стр. 242—243, с датой: «1896 г. декабря 18». Дата машинописной копии, подтверждаемая датой письма адресата от 12 декабря 1896 г., на которое отвечает Толстой.
1 Николай Леонидович Оболенский (1872—1934), внук сестры Толстого, Марии Николаевны, с 2 июня 1897 г. муж Марии Львовны Толстой.
2 При разделе наследства между детьми Толстого в 1892 г. Мария Львовна отказалась от своей доли, составлявшей 55 000 руб. С. А. Толстая, предусматривая, что со временем она может передумать, приняла на себя ее долю. В 1897 г., в связи с замужеством, Мария Львовна решила взять выделенную ей часть наследства.
3 Выражение, заимствованное Толстым в бытность его в 1873 г. в самарском имении от башкира Михаила Ивановича Мухедина, который, играя в шашки, любил повторять: «Думить надо... Болшой думить надо!»
* 197. С. Н. Баторовскому.
1896 г. Декабря 26. Москва.
Рад был узнать про вас и про то, что внутренняя работа продолжается в вас. Совета о том, какую сторону вам избрать при предстоящей вам дилемме, я не могу дать, по[тому] ч[то] не знаю — вы одни только знаете относительную силу мотивов, побуждающих вас продолжать или изменить теперешнюю жизнь.