Записка, написанная по прочтении полученных из Москвы писем к С. А. Толстой ее родных. Быть может, была написана Толстым в то время, когда Софьи Андреевны не было дома, а Лев Николаевич, в свою очередь, также должен был отлучиться, и перед уходом из дома написал жене эту записку.
Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 9. Датируется на основании следующих слов С. А. Толстой из ее письма к А. А. Берсу от 19 октября 1862 г.: «Сегодня получила целых два пакета писем от своих и до сумасшествия обрадовалась». В ПЖ датировано летом 1864 г.
1 «От моих родных из Москвы» (п. С. А.).
1863
4.
1863 г. Январь 29 — февраль. Москва.
Ничего не надо, кромѣ тебя. Левочка всё вретъ.
Печатается по собственноручной записи Толстого, вписанной в дневник С. А. Толстой за 1863 г. Хранится в АТБ. Впервые опубликовано в издании «Дневники Софьи Андреевны Толстой. 1860—1891». М. 1928, стр. 65. Толстой вписал свои две фразы, обращенные к С. А. Толстой, после следующей записи последней под 29 января 1863 г.: «Жизнь здесь, в Кремле, мне тягостна, оттого что отзывается то тягостное чувство бездействия и бесцельной жизни, как бывало в девичье время. И всё, что я вообразила себе замужем долгом и целью, улетучилось с тех пор, как Лёвочка мне дал почувствовать, что нельзя удовольствоваться одною жизнью семейною и женою или мужем, а надо что-нибудь еще, постороннее дело». При датировке исходим из того, что Толстой написал свою запись после записи С. А. Толстой от 29 января и перед следующей ее записью от 3 марта.
5.
1863 г. Августа 3—16. Я. П.
Соня, прости меня, я теперь только знаю, что я виноватъ и какъ я виноватъ. Бываютъ дни, когда живешь какъ будто не нашей волей, а подчиняешься какому-то внѣшнему непреодолимому закону. Такой я былъ эти дни насчетъ тебя и кто же [1 неразобр.] — я. А я думалъ всегда, что у меня много недостатковъ и есть одна десятая часть чувства и великодушія. Я былъ грубъ и жестокъ и къ кому же? Къ одному существу, которое дало мнѣ лучшее счастье жизни и которое одно любитъ меня. Соня, я знаю, что это не забывается и не прощается; но я больше тебя знаю и понимаю всю подлость свою, Соня, голубчикъ, я виноватъ, но я гадокъ [1 неразобр.] во мнѣ есть отличный человѣкъ, который иногда спитъ. Ты его люби и не укоряй, Соня.
Печатается по собственноручной записи Толстого, внесенной в дневник С. А. Толстой за 1863 г. Хранится в АТБ. Впервые опубликовано по подлиннику в издании «Дневники Софьи Андреевны Толстой. 1860—1891». М. 1928, стр. 75—76. Датируется на основании того, что запись Толстого находится между двумя записями С. А. Толстой под 3 августа и 17 августа. Обращение Толстого им же зачеркнуто волнистой чертой. С. А. Толстая над зачеркнутыми словами воспроизвела их, за исключением двух, не поддающихся прочтению. После зачеркнутой записи Толстого С. А. Толстая написала: «Это написал Лёвочка, прощение просил у меня. Но потом за что-то рассердился и всё вычеркнул. Это была эпоха моей страшной грудницы, болезни грудей, я не могла кормить Сережу, и это его сердило. Неужели я не хотела, это было тогда мое главное сильнейшее желание. Я стоила этих нескольких строк нежности и раскаяния с его стороны, но в новую минуту сердца на меня он лишил их меня, прежде чем я их прочла».
6.
1863 г. Август — октябрь.
Мы будемъ дома въ половинѣ пятаго, непремѣнно. Возвращаться мы будемъ по муравкѣ,1 по дорогѣ въ Горячкино2 (Яковъ3 знаетъ). Ты поѣзжай въ пролеткѣ съ Яковомъ на Барабанѣ. Мы будемъ ѣхать лѣвой стороной дороги, т. е. влѣво отъ вашего направленія. Ежели хочешь проѣхаться больше, такъ какъ день прелестный, то выѣзжай въ часъ съ половиной; ежели хочешь меньше, выѣзжай въ два съ половиной. Якову вели взять рожокъ и трубить. — Агу! агъ.4
Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 3. Год определяется последними двумя словами письма, относящимися к новорожденному сыну Сергею, родившемуся 28 июня 1863 г.; месяцы — согласно примечанию С. А. Толстой — «с охоты» и «осенью».
1 И. Л. Толстой пишет в своих воспоминаниях: «Около каменных ворот Яснополянской усадьбы проходит старая Екатерининская большая дорога, так называемая Московско-Киевская «муравка». В старину это была одна из главных российских артерий.... Позднее большая дорога была заменена каменным шоссе, которое местами шло с ней параллельно, местами немного от нее отклонялось» (Илья Толстой, «Мои воспоминания». Второе издание. М. 1933, стр. 154).