235.
1889 г. Сентября 26. Я. П.
Если не напишу сейчасъ, то никогда не отвѣчу на ваше послѣднее письмо. Я получилъ его вчера ночью и сейчасъ утромъ перечелъ его.
Вы даете 3 примѣра своей несостоятельности: 1) злобу къ людямъ, 2) несоотвѣтствіе жизни съ пониманіемъ жизни и 3) сомнѣніе въ будущей въ вѣчной жизни. —
1Первое — злобу къ людямъ, безсиліе не только любви, но прощенія, я испытывалъ и испытываю сильнѣе всего и страдаю отъ этаго больше всего. Утѣшаюсь тѣмъ, что въ этомъ Богъ помогаетъ мнѣ, и есть перерывы злобы, есть просвѣты сознавая своихъ винъ, грѣховъ, и потому прекращеніе осужденія и даже проявленія жалости тамъ, гдѣ б[ыла] злоба. Я увѣренъ, что и вамъ Б[огъ] даетъ эти минуты, эти искры огня. А если есть искры, то будетъ и тепло и свѣтъ. Скажу, чтó для меня тотъ трутъ, на к[оторый] я ловлю эти искры и кот[орымъ] пытаюсь разжигать свое сердце. Главное — покаяніе, не огульное покаяніе: «Грѣшенъ, батюшка, грѣшенъ», или, еще хуже, признаніе того, что я весь въ грѣхахъ, родился въ грѣхѣ, что не ступлю, то грѣхъ. Это признаніе, какъ бы собравъ, запекши въ одну кучу всѣ грѣхи, отдѣляетъ ихъ отъ меня и лишаетъ меня той неизбѣжной душевной пользы, к[оторая] милосердіемъ Божіимъ приложена къ каждому грѣху, какъ противоядіе къ яду. Покаяніе не въ томъ, чтобы каяться вообще за всю прошедшую жизнь, а въ томъ, чтобы видѣть въ своей душѣ слѣды, остатки (хорошо еще, какъ слѣды и остатки) прежнихъ грѣховъ,2 опредѣленныхъ, памятныхъ, совершенныхъ тогда и тогда то грѣховъ, и по этимъ остаткамъ живо представить себѣ всю свою прежнюю, да и теперешнюю порочность и дикость, и по каждой статьѣ особенно.
3Для того, чтобы перестать злиться на человѣка, чтобы примириться, простить, если есть чтó прощать, даже пожалѣть и полюбить его, надо чтó? Лучше всего вспомнить свой грѣхъ передъ нимъ такой же, какъ его. Это особенное счастье, и тогда сразу исцѣленье. Но это рѣдко случается (хотя и то кажется, что рѣдко, п[отому] ч[то] мы плохо ищемъ), и потому надо искать подобный же, или хоть равный, еще лучше худшій грѣхъ передъ другими. И если это сдѣлаешь искренно, серьезно и живо вспомнишь свою мерзость, простишь, примиришься и, Богъ дастъ, пожалѣешь и полюбишь.
Разумѣется, помилуй Богъ,4 притворяться, что любишь и жалѣешь, когда не любишь и не жалѣешь. Это хуже ненависти, но, избави Богъ, тоже не уловить и не раздуть эту искру жалости и любви къ врагу, божеской любви, когда Богъ пошлетъ тебѣ искру ея. Вѣдь драгоцѣннѣе ея ничего нѣтъ.
У насъ ужасная привычка забывать, забывать свое зло, свои грѣхи. И нѣтъ болѣе кореннаго средства забыть свои грѣхи, какъ огульное покаяніе. Всѣ грѣхи скипятся въ одну какую то непроницаемую массу, съ к[оторой] нечего дѣлать, и когда понадобится для своего употребленія свой грѣхъ такой хорошенькій, к[оторый] бы искупилъ грѣхъ согрѣшающихъ противъ меня, и не найдешь. А этотъ музей надо держать въ порядкѣ, чтобъ сейчасъ найти что5 и когда нужно и чтобы всѣ они, предметы — грѣхи были порознь, не закрывали бы одинъ другого и являлись бы въ самомъ внушительномъ видѣ. Не забывать надо, а помнить, всегда помнить свои грѣхи, чтобы ими смягчать осужденіе чужихъ.6 Я думаю, что главная разница добраго человѣка отъ злого та, что добрый помнитъ все сдѣланное имъ злое, а забываетъ, не видитъ добраго, а злой — наоборотъ.
Такъ вотъ по 1-му пункту могу вамъ сказать то, что мнѣ указалъ Богъ: не прощайте себѣ, тогда будете прощать другимъ. — 2-е. Несоотвѣтствіе жизни съ тѣмъ, чтó она, вы говорите, должна быть, а можно прямо сказать — съ тѣмь, чтó она будетъ, есть ея признакъ, т. е. признакъ жизни: желудь не соотвѣтствуетъ дубу, цыпленокъ — курицѣ, кающійся грѣшникъ — святому. Во всѣхъ происходить движеніе7 отъ низшего состоянія къ высшему, отъ худшаго къ лучшему, отъ меньшаго къ большему — все это не точно, происходить жизнь. И вотъ къ этой то жизни есть троякое отношеніе:
1-е. Жизнь идетъ, и существо, какъ желудь, младенецъ, иногда даже человѣкъ, не чувствуетъ, не сознаетъ этаго движенія, и не помогаетъ, и не препятствуетъ ему. 2-ое.8 Человѣкъ сознаетъ это движеніе — видитъ то, къ чему онъ идетъ, и торопить это движеніе, спѣшитъ быть тѣмъ, чѣмъ онъ долженъ сдѣлаться. Мальчикъ хочетъ быть взрослымъ,9 воображаетъ, что если онъ надѣнетъ мундиръ, будетъ ѣздить на охоту, пить и ругаться, то онъ будетъ мущина. То же происходить и въ10 духовной жизни: человѣкъ видитъ, что онъ идетъ къ добру, къ освобожденію отъ грѣха, къ святости, и воображаетъ, что, если онъ принесетъ жертвы барановъ, свѣчи, если онъ исповѣдуется и причастится, или если онъ увѣритъ себя, что жертва эта принесена, что онъ очищенъ отъ грѣха, то и точно онъ освободится отъ грѣха и достигнетъ святости. Это ужасный путь. Какъ мальчикъ развращается, желая быть тѣмъ, чтó онъ не есть, такъ и человѣкъ, желающій духовно быть тѣмъ, чтó онъ не есть.