— Мой, — и захлюпал и зарыдал. И я тоже, как и теперь плачу, вспоминая это. Это одно впечатление,2 другое — вашего прекрасного, истинно дружеского, и не дружеского, моего лучшего я, письма.3 Разумеется, вы во всем, — кроме несоответствующей действительности, важности к[оторую] вы приписываете мне, — во всем правы. Спасибо вам, милый друг. Да и нечего благодарить, п[отому] ч[то] знаю, ч[то] вам хорошо любить меня, как и мне вас. Вот и всё пока.
Л. Т.
22 окт.
Я рад теперь, ч[то] написал вам в минуту моей слабости. Это вызвало ваше такое хорошее, бодрящее письмо.
Впервые опубликовано в журнале «Россия» 1924, 3, стр. 137.
1 Прокофий Власович Власов (1839—1912), крестьянин Ясной Поляны. Толстой снят с ним в 1886 г. на косьбе. Сын его, Петр Прокофьевич Власов (р. 1888), призывался в солдаты в 1909 г. и приходил домой на побывку в октябре 1910 г. Толстой беседовал с ним за два дня до своего ухода из Ясной Поляны, 25 октября 1910 г., и записал о нем в Дневнике (см. т. 58, стр. 123 и 558).
2 Впечатление Толстого от описанного в письме эпизода вылилось в художественный рассказ, озаглавленный сначала «Рекруты», потом «Песни на деревне», написанный 6 и 8 ноября 1909 г. (см. т. 37). Об этом же см. запись Толстого в Дневнике 22 октября 1909 г. (т. 57, стр. 157).
3 Во второй части письма Толстой отзывается на письмо Черткова от 20 октября, написанное в ответ на письмо Толстого от 12 октября (№ 853), где Толстой писал, что «хочется умереть». Чертков в своем письме писал: «Жить, желая смерти, значит не жить вовсю. Это своеволие и эгоизм...» На конверте этого письма Толстым написано: .
* 856.
1909 г. Октября 23. Я. П.
Посылаю вам, дорогой друг, Разговор (кажется) в окончательном виде.1
К вчерашнему письму прибавлю то, что ваша догадка неверна: не ближайшее окружающее ввело меня в соблазн желания смерти, а общее безумие и самогубительство жизни, до такой степени противное той жизни, возможность к[отор]ой я так живо чувствую. Не в оправдание, а в некот[орое] смягчение своей вины скажу только то, что была телесная причина этого подавленного состояния — печень. Смягчение же вины в том, что в прежнее время я в таком состоянии сердился на людей, осуждал, теперь же захотелось только, чтобы не осуждать, уйти от них. Знаю, что виноват, но это хоть немножко смягчает.
Ах, как хочется для себя исполнить ваше желание о худож[ественном] и сколько планов, да не знаю, могу ли еще.2 Ну, это как Он хочет. Нарочно нельзя. Любовный привет Гале и всем вам.
Л. Т.
Дата на подлиннике карандашом рукой А. П. Сергеенко: «23 окт. 1909 г.» и карандашом рукой В. Г. Черткова: «Пол. 26 ок.».
1 Новый рассказ Толстого «Проезжий и крестьянин».
2 В дневниковых записях 21, 22 и 23 октября Толстой записал о намеченных сюжетах художественных произведений: «Записки священника», «Записки лакея», «Песни на деревне», «Сон о Генри Джордже». См. т. 57, стр. 155—158.
* 857.
1909 г. Октября 23. Я. П.
В письме этом В. Г. Чертков совершенно верно выразил мои желания по отношению к печатанию и изданию моих писем.
Лев Толстой.
23 окт[ября] 1909. Ясная Поляна.
В. Г. Чертков писал по поводу согласия Толстого на публикацию П. А. Сергеенко писем Толстого 19 октября 1909 г. и в письме от середины октября того же года. В последнем письме Чертков высказывал опасение, что опубликование некоторых писем может быть неприятно третьим лицам, что может вызвать нарекания на Толстого. Во избежание этого Чертков просил разрешения Толстого на свое предварительное редактирование публикуемых писем. Кроме того, Чертков напоминал Толстому о его желании, чтобы его писания, в том числе и письма, не становились бы чьей-либо частной собственностью. Чертков просил Толстого «приписать» к данному письму «только два слова о том», что он «верно выразил... желания» Льва Николаевича. См. письмо № 866.
* 858.
1909 г. Октября 24. Я. П.
24 окт.
Вот и мне приходится не соглашаться с вами и упрекать вас, милый друг, и наверное с таким же, если не с большим нежеланием делать это, чем вы относительно меня. Ваша рото.. штука совсем не нравится мне: во-1-х, надо скрывать, это уж одно и нехорошо и неприятно; во-2-х, будет много таких изданий, будешь давать их людям, а люди могут попасться за это и пострадать.1 Главное же то, что, на мой взгляд, это совсем не нужно. Если есть что в моих писаниях доброго и нужного людям, то они найдут себе путь. У бога времени много. Вообще это дело не настоящее, а такое, к[отор]ое может только отвлекать всех, кто будут этим заниматься, от настоящего дела, — того самого, к[отор]ое мне, да и всем нам надо делать до смерти, не желая ее ускорения.