Людмила, жена Боцмана, увидев гостей, поставила веник к стенке:
- Здравствуй, Сережа. А, и ты, Семен, тут. Проходите в хату. - Она развела руками. - Извиняйте за беспорядок. Митя с Мухой на кухне, хоть туда гранату не кинули.
Казалось, ничто на свете не может выбить из колеи эту цветущую женщину из провинциального городка, которую судьба некогда свела с боевым офицером Дмитрием Хохловым. Пастухов улыбнулся ей и в который раз удивился ее умению спокойно держаться в любой ситуации. Так же хлопотливо, но без нервов она провожала Боцмана в Чечню, потом отправляла в несколько таинственных "командировок" с друзьями мужа, так же буднично она выметала теперь осколки боевых гранат из офиса охранного агентства "Набат". Столь непоколебима была ее вера в надежность и силу мужа. "Нет, - думал Пастухов, заглядывая в разгромленные комнаты, - не только. Это ее собственная жизненная стойкость, умение не думать о беде, пока она не придет, умение думать о жизни, пока продолжается жизнь. Повезло Боцману: счастливый у бабы характер..."
А Боцман уже и сам выглядывал из кухни:
- Здорово, хлопцы! Люся, давай еще кофе.
Обменявшись твердыми рукопожатиями, они расселись на табуретах. Из выбитых окон задувал летний ветер, пуча уцелевшие занавески.
- С кем это вы так схлестнулись? - с ходу спросил Артист о главном.
Боцман почесал затылок:
- Да, понимаешь, прихватили вчера четырех дурней на дороге, а они оказались из какой-то крутой группировки. Машина их дружков пасла нас от самого шоссе...
- Догнала она ветер в поле, - вставил Муха, хлопая обеими руками Артиста по спине. - Посмотрите на мой "космический корабль"! - Он выглянул за штору, чтобы кинуть взгляд на свой бесценный "харлей".
Боцман неторопливо продолжал:
- Догнать не догнали, однако вычислили они нас быстро. Не думал я, что они такие скорые. Ночью накидали "хлопушек" - по одной в каждую комнату. Пропал евроремонт, одним словом. - Боцман сокрушенно покачал головой.
Муха зло усмехнулся, но не сказал ни слова. Не в его натуре было обсуждать потери, пока он был на ногах, пока "бил копытом" во дворе его мотоцикл и не кончились патроны в обойме.
- Не газуй, Олег, - зыркнул на него Пастух, прекрасно почувствовав его состояние. - Что за группировка?
Боцман секунду помолчал, глядя на жену, готовившую кофе.
- Вот что, Люся, - обратился он к жене. - У тебя, похоже, отпуск намечается.
- Оплачиваемый? - улыбнулась Людмила.
- А как же. - Боцман полез в карман и достал небольшую пачку долларов, отделил от нее немного, остальное протянул жене. - Плата вперед. Ты давай-ка собери сына, и прямо сейчас поезжайте к маме в Калугу, посидите там.
Людмила вздохнул", положила доллары в сумочку и спросила:
- Кофе наливать?
Как только выяснилось, что Мухе прекрасно известно новое место, где можно найти Дока, вся компания снялась с места.
* * *
По дороге, едва командирский "ниссан" тронулся, занялись арифметикой. Считал главным образом Муха, и получалось по его бухгалтерии, что для полного счастья ему, как герою Ильфа и Петрова, не хватает пятидесяти тысяч. После небольшой паузы уточнялось, что не хватает пятидесяти тысяч не ему им всем: не следовало забывать о восстановлении офиса.
- Что, на "работу" потянуло? - сочувственно спросил Муху Артист. Гляди, накличешь.
Боцман неопределенно хмыкнул, и все с затаенным интересом посмотрели на командира. Пастух вел машину все так же молча. Минутная пауза ясно растолковала команде, что ни о каких "работах" командир говорить не намерен: нет никаких "работ" и не предвидится.
Пастухову же, если честно, о "работе" сейчас думать не хотелось. Придет время - она сама их найдет, и не откажешься. И не об оплате думать будешь.
Муха показал дорогу к маленьким мастерским бывшего знаменитого на всю страну НИИ, где теперь обосновался Док.
На проходной к ним отнеслись равнодушно. Лет десять назад, чтобы попасть в священные недра филиала отечественной космической науки, пришлось бы неделю оформлять разнообразные допуски, но в наши времена институт и опытное производство, растеряв все стоящие кадры, не представляли больше интереса для международного шпионажа. В холле на стене красовались десятка полтора табличек разных фирм, подтверждающих тот нехитрый факт, что институт живет в основном за счет арендной платы, собираемой с коммерческих структур.
Боцман, отыскав табличку "Центр социальной реабилитации воинов-инвалидов, офис 34", повел компанию наверх.
- Вот, значит, где обосновался Док, - сказал Артист. - Святое дело...
Все посерьезнели. Сколько они видели мальчишек за эти годы, призванных в восемнадцать в родном военкомате, брошенных в мясорубку войны, вернувшихся искалеченными, чтобы до конца дней проклинать страну и "отцов-командиров", которым больше нет до них дела.
Наверху послышался шум: громыхание дверей, возня и сдавленные хриплые крики:
- Да вы что?.. Что делаете... Гад! Помогите!..
Компания ускорила шаг - и вовремя: по лестничному пролету, сопровождаемый звуком звонкой затрещины, на них свалился мужчина в растрепанном костюме, с остатками тонированных очков на ухе и разбитой физиономией. Пастухов подхватил его за лацканы дорогого пиджака, спасая от неминуемой стыковки со стеной, в которую они тем не менее врезались вместе.
- Ого! - подал голос Муха. - Тут, оказывается, не только лечат, но и производят инвалидов!
Пастухов, не выпуская человека из рук, поднял голову. Он увидел наверху разъяренного Дока. Поза капитана медицинской службы Ивана Перегудова не оставляла сомнений в том, что именно он является автором затрещины, запустившей в полет модно одетого мужчину.
- Док, - окликнул друга Пастухов. - Может, забросить его обратно? Может, ты ему добавить хочешь?
Командир не допускал вероятности, что Док не прав в своих действиях: столь высока была его репутация.
- Познакомься, Сергей, - отозвался сверху Иван Перегудов. - Эта стерва - мой начальник, только что из Германии. Купил нам хрен с редькой, а себе - новый "фолькс".
- А может, у него что-нибудь осталось? - предположил Боцман, перехватывая у Пастухова "начальника" за штаны и мощным движением переворачивая его вверх ногами. Без особого труда держа довольно плотного мужчину на весу, он хорошенько его потряс. Из карманов посыпались ключи и бумаги, зажигалка "зиппо" в чехле, документы, деньги... Мужчина, багровея лицом, издавал неясные хрипы и стоны. Боцман швырнул его на пол:
- Не много же я из него натрусил. Все больше мусор... - сказал он, разглядывая "добычу".
- Хорошо, что дерьмо не посыпалось, - философски заметил Артист.
- Прихватите у него, ребята, ключи от машины и документы. Они действительно пригодятся, - взял себя в руки Док. - Надо созывать собрание и выкидывать этого гада из общества. А машину мы у него изымем прямо сейчас.
Человек рвал на себе душивший его галстук и, хватаясь за перила, тяжело поднимался с пола. Увидев, что Пастухов снял с брелока ключ от "фольксвагена" и присовокупил к нему документы на машину, оставив все прочее на площадке, он кинулся сгребать оставшееся барахло, с бешенством, срываясь на визг, бормоча:
- Грабеж... Я тебя самого выкину... Я тебя посажу...
А через мгновение "начальник" отправился в очередной полет - этажом ниже, сопровождаемый звуком новой затрещины.
* * *
В офисе их встречала пожилая женщина, охавшая, обхватив щеки руками, будто у нее разболелись все зубы разом.
- Иван Степанович, что ж это делается? - причитала она. - Как же вы это? Нельзя же так.
- Успокойтесь, Марья Ивановна. Проходите, ребята. Марья Ивановна, поставите нам чайку? - Чувствовалось, что Док сам взволнован этой историей.