Если выйти из расположения полка через массивные двустворчатые ворота, сбитые из толстых дубовых досок, повернуть направо и пройти с полсотни шагов, то окажешься прямо у входа в харчевню «Под пиками». Хозяин её, вышедший пять лет назад в отставку капрал, название выбрал немудрящее и очень точно характеризующее основной состав своих посетителей. Потому, как ходили к нему пропустить стаканчик, а то и плотно покутить, в основном солдаты стоящего по соседству конного полка. Нередко сюда заглядывали и девицы свободного поведения, и различные мелкие торговцы, надеющиеся поживиться со скудного солдатского жалованья. Здесь же порой солдаты, вернувшись из какого-нибудь похода, сбывали всякую мелочь, доставшуюся им в качестве добычи. В общем, харчевня была довольно популярна у служивого люда и вполне пользовалась его благосклонным расположением.
Вставать на довольствие на сутки в полку смысла не имело. И потому основательно пропотевший и упарившийся за время проведения смотра на плацу, я решил заглянуть «Под пики» пропустить стаканчик-другой, а заодно и перекусить чего-нибудь. Тем более, что денежки имелись. Я вообще люблю покушать после трудного и жаркого дня. Как говорил один мой знакомый лавочник: «Себя надо любить. И потому кушать надо регулярно!» Вот только при нашей беспокойной солдатской службе не всегда такое удаётся. А значит — не будем упускать подвернувшуюся возможность!
Заказав себе большой кус холодной отварной телятины, жареные овощи, хлеб и кувшинчик доброго пива, я пристроился за столик у дальнего окна и принялся неторопливо поглощать всё, что молоденькая прислужница выставила на моём столе. А заодно приглядываясь и к ней самой, соображал, как так половчее подкатиться, чтоб ночку не одному коротать? За этим занятием меня и застал рядовой Локхан, до сих пор так и не получивший своего персонального прозвища.
Зайдя в харчевню, он остановился на пороге и внимательно огляделся по сторонам, явно кого-то выискивая. Увидев вкушающего с задумчиво-мечтательной мордой меня, он одёрнул форму, пригладил волосы под форменным беретом и решительным шагом направился к столу командира. Подойдя, вскинул руку в уставном приветствии и, опуская её, спросил:
— Разрешите обратиться, господин сержант?
«Господин я», жевавший в этот момент приличный кусок варёного мяса, на мгновение замер, потом что-то невнятно промычал сквозь набитый рот и кивнул. (Ещё бы! А что я мог сказать с полным ртом?) Локхан, расценив действия командира, как разрешение, продолжил:
— Тут такое дело, господин сержант… К нам на службу один человек просится…
Наконец справившись с мясом, я запил проглоченный кусок добрым глотком пива из стоящей рядом кружки и взглянул на солдата.
— Ну, а мне-то что? Пускай в полк идёт…
— Ну, это конечно, господин сержант, — замялся Локхан, — только он, видите ли, с нами ехать хочет…
— Так он именно ко мне просится?
Это становилось интересным. Не успев появиться в полку, я уже обрёл некоторую популярность! Причём такую, что люди ко мне в десяток сами набиваются. С чего бы это?..
— Так точно, господин сержант! Именно к вам!
— Вот как… И откуда же он меня знает? И почему ты за него тут хлопочешь? Ты что, его родственник? И, кстати, где он сам?
— Он тут, за дверью стоит. А я… ну, просто я его знаю…
— Откуда знаешь? Давно?
— Нет… Недавно. Пару месяцев!
— Так откуда ты его знаешь?
— Ну… Он — это…
— Чего «это»? — я уже начал потихоньку закипать. Мало того, что поесть спокойно не даёт, так ещё и мнётся, как девица на выданье, — не слышу чёткого ответа, солдат! Докладывай коротко, ясно, конкретно! Ну?
— В общем, он — слуга графа… в смысле — Дворянчика, — тут же поправился Локхан, и уточнил, — в смысле — бывший слуга.
Ах вот оно что. Дворянчик решил всё же оставить слугу при себе. Но только под видом солдата… Ну, я ему устрою!
— Я, кажется, сказал гнать этого слугу в три шеи! Вы что, решили из меня дурачка сделать? «Заезжего столичного» развести? — голос мой, как это обычно бывает перед бурей, сделался крайне спокойным и задушевным.
Локхан, похоже, почуявший надвижение этой самой грозы, заговорил торопливо, чуть заикаясь и резко, прерывисто вдыхая воздух:
— Господин сержант, никак нет! Просто… Парню идти некуда… Один он совсем, всю семью потерял! Его граф, Дворянчик то есть, больше из жалости взял. Ещё когда только в полк поступать ехал. Вот с тех пор он при полку и живёт. Он и в услужении-то только за еду да кров у Дворянчика был. Возьмите его, господин сержант! Вы не пожалеете. Мы вчетвером в одном эскадроне были. Я, Дворянчик, Грызун, Цыган. Мы его знаем…