– Слушайте, – узнавая, вдруг выдохнул Кащей. – А ведь это яйцо – это… кокон. Темпококон.
– Да что ты? – не отрываясь от разворачивающейся битвы, съязвил Шаман. А я-то думал, это пьедестал почета. Этот туда забрался и никого не пускает.
– Очень смешно, – скривился Кащей. – А откуда тут мог взяться кокон? Это что, он сам его сделал? Тогда почему никто до сего момента ни разу не слышал про подобное?
– Про Паука вообще очень мало что можно услышать, – раздался сзади тихий голос Теренса. – И все, в основном, про способы умерщвления. Вряд ли вам кто-либо может сказать больше. Никто не знает точно, ни где живут Пауки, ни чем они питаются, ни как они охотятся, ни…
Договорить Теренсу не дали. В воздухе возникла чистая высокая нота. Опять.
– Нет, только не снова! – вольды, как по команде, схватились за головы.
Паук, не двигаясь с места, поднял переднюю часть туловища в извечном паучьем движении и засучил воздетыми лапами. Нота стала громче и чище. Вольды схватились за уши, но помогало это слабо. Опять начала накатывать дурнота.
– Это он, зараза, в прошлый раз…, – сквозь глушащий сознание звук простонал Тооргандо.
Руки начали мелко трястись, ноги стали ватными и непослушными, пустые желудки спазматически сжимались. Расстояние имело значение: в прошлый раз интенсивность воздействия была не такой. Или тогда Паук не так громко кричал?
Вольды уже начали отключаться, но у тиххина оказалось свое видение происходящего. Рисунок его движения вдруг изменился. Стал пульсирующим. Серебристое кольцо вокруг кокона поднялось вверх, потом опустилось вниз. Пошло волнами. Опять вверх. Вниз. Волнами. Вверх. Вниз…. Раз за разом, секунда за секундой тиххин создавал новый узор из своего тела.
– Да он же сам рисует узор, – неверяще прошептал Демчи сквозь накатывающее беспамятство, всматриваясь в неровные движения змея. – Смотрите, он накручивает на себя линии. Смотрите.
– Запоминай, запоминай, – попросил-потребовал Шаман, почти теряя сознание. – Я не вижу, не понимаю. Запоминай.
Демчи зашевелил губами, заучивая контуры узора. Тиххин тем временем ускорил свой танец так, что его движения перестали быть видимыми. Вокруг Паука опять кружилась серебристая лента, но теперь она стала гораздо шире, и на ней отчетливо стал просматриваться рисунок, становившийся видимым только на такой скорости.
– Вот он, узор, – восхищенно прошептал Демчи.
И нота стала стихать. Нет, не так. Она звучала все так же громко, но теперь этот звук уже не заставлял хвататься за голову, не лишал воли, не повергал на землю. Тиххин нашел противоядие.
Но это было не единственным приемом Паука. Поднятые передние лапы закрутились в обратную сторону. Теперь Паук не отмахивался от противника, а наоборот – как будто притягивал его к себе. Он ткал невидимую паутину.
– Ох ты, – выдохнул вдруг кто-то сзади.
И тут же его возглас повторили все остальные. Всех мгновенно накрыло одинаковым ощущением: как будто через них протянули невидимую, но почти осязаемую сетку.
– Вот она, паутина, – потрясенно прошептал Кащей. – И как же он это сделал? Ведь тут такого наверчено.
– Запоминайте, запоминайте, – как заведенный твердил Шаман.
На поляне вокруг тиххина начал сгущаться воздух. Желтоватое марево начало окутывать кружащуюся ленту, и в ее безупречном узоре начали появляться дыры. Одна, другая, третья.
И тут тиххин ударил.
Неуловимое глазом движение – и над черным куполом кокона возникла мешанина из чешуи, лап, глаз и еще чего-то, от одного вида которого начинало бросать в жар. Вот проявилась голова огромного змея. На мгновение замерла – и новый бросок. Две черные лапы взметнулись вверх, загнулись, превращаясь в два копья – удар. Опять зазвучала нота, но никакого эффекта не последовало. Куча распалась. Огромный змей опять начал свое кружение. Но уже гораздо медленнее. Серебристая чешуя тиххина стала пятнистой. Скольжение перестало быть ровным.
Паук тоже не остался невредимым. Одна из лап безвольно болталась. Два глаза вытекли. Брюхо смялось.
Но бой не закончился. Желтоватое марево опять начало сгущаться над противниками.
И вдруг Паук провалился. В кокон. На треть. И стал погружаться. Тиххин прыгнул. Даже из леса было видно, насколько этот прыжок был прыжком отчаяния. Змей пытался достать ускользающего противника. Огромная голова вцепилась в головогрудь тонущего в черноте Паука, и все замерло.
Секунда, другая….
– Это все-таки он кокон сделал, – пробормотал Кащей.
И тут чернота взорвалась.
Ошметки Тварей разметало по поляне. Все вокруг оказалось залитым какой-то слизью, валяющиеся на поляне поваленные стволы взлетели в воздух, но тут вольдам повезло. Окружающие поляну деревья приняли на себя удар больших фрагментов, и на долю Команды пришлась всего лишь ударная волна.
Которая расшвыряла вольдов и магов, как мелких насекомых, попавших в ураган.
Шаман не зря смотрел, куда придется лететь. Его приземление получилось самым мягким. И он первым из всех встал на подгибающиеся ноги.
Чтобы увидеть, что на месте кокона осталось странное темное нечто….
Глава 3
Шаман, шатаясь, на трясущихся ногах добрался до переломанного пополам дерева и тяжело оперся на торчащий кусок ствола.
– Э-эй, – позвал он. – Все целы?
Голос прозвучал хрипло и неуверенно, но сошло и так. В ответ из различных куч переломанного дерева, в которые превратилась опушка, где они прятались, раздались голоса. Прислушавшись, Шаман с облегчением ухмыльнулся: раз ругаются, значит, живы. Так, а теперь…. В Шамане проснулся дух Улитарта. Его взгляд уже был прикован к странному «нечто», оставшемуся на месте взорвавшегося кокона.
Отпустив опору, Шаман двинулся в путь. Несмотря на небольшое расстояние, добраться до этого «нечто» оказалось непросто. К бурелому из поваленных деревьев, на месте которого и возникла поляна, теперь добавились последствия взрыва. Тут и здоровому-то непросто пройти было, а уж дважды стукнутому…
– Назад, – голос Теренса остановил ковыляющего Шамана как раз по середине пути.
– Почему? – не отрывая взгляда от странно знакомых обводов «нечто», поинтересовался тот.
– Просто потому, что Твари его знают, что это такое, – второй «подарок» за день даром не прошел, теперь и в голосе железного Теренса появились сварливые интонации. – А ты один. Подожди, пока соберемся.
И тут «нечто» зашевелилось.
– Ложись! – сразу несколько голосов с разных сторон.
– Не стрелять!!! – Шаман первым разглядел, что именно представляет собой это «нечто».
Непроглядная темнота не была одинаковой. Вокруг возникали какие-то тени, промелькивали какие-то существа. Севилья их не видел, но чувствовал. А еще он почти с самого начала чувствовал на себе чей-то взгляд. Причем смотрела не одна пара глаз, а несколько. Почему это было именно так, он объяснить не мог. Просто чувствовал и все.
И если сначала эти глаза просто смотрели на него, то с течением времени, их интерес становился все более и более… практичным, что ли. Его как будто оценивали. Причем, как показалось Севилье, с гастрономической точки зрения. Но это могло и показаться. Темнота давила, как толща воды, но она же и успокаивала. Севилья просто лежал в этой тишине, фиксировал происходящее (или кажущееся) вокруг, а эмоций не было. Никаких. Все происходило вне его. И за это он был темноте очень признателен.
Но глаза были не единственными обитателями темноты. Один раз где-то рядом возник странный, еще более темный кусок, который пропищал что-то, что непонятным образом напомнило Севилье человеческий голос, но разобраться глубже не получилось. Комок темноты пискнул еще раз, а потом глаза на секунду отпустили Севилью, и комок с истерическим воплем исчез. Севилья вяло записал в список происходящего удивление и опять стал лежать.
А потом пришло беспокойство. Не страх, не переживание, а помеха. Темнота перестала быть неподвижной. Глаза приблизились, темнота начал медленно двигаться. Но появилось еще что-то. Что?