Говорят, в такие минуты время останавливается. «А ведь не врали», подумал он тогда, лежа на обочине. У него была вечность, чтобы рассмотреть все детали. Время стало упругим, тягучим. Водитель внутри кабины пытался отстегнуть крепления ремня. Колеса автомобиля уже соскальзывали вниз, в страшную пропасть. Бетонный столбик на обочине рассыпался на куски. «Как призрачна грань, что отделяет этот мир от…», — проскочила глупая мысль, совсем не к месту. Передние колеса автомобиля висели над бездной, машина двигалась ТУДА, медленно, миллиметр за миллиметром. Колеса вращались…
«По-мо-гиии!!!» Звуки не проходили сквозь ватную упругость времени. Но просьбу можно прочесть по губам. По глазам. И рука — навстречу ему, оттуда, из мира за гранью, тянулась рука. Растопыренные пальцы…
«Но боже, как трудно заставить себя встать и сделать шаг навстречу», — он приподнялся, холодная струйка пота скользнула по спине, лишая воли. Он запомнил висящие над пропастью шины, мелькание титановых дисков — колеса все еще вращались. Запомнил медленно скользящий по камням кузов. А прямо около автомобиля, рядом с разбитым на куски столбом ограждения — трещинки на асфальте, у самого края. Из них выглядывала зеленая трава.
— По-мо-гиии! — крик ворвался в уши. Время ожило. Рванулось ему навстречу, вместе с мольбой о помощи, тугим потоком ударило в грудь. Человек упал обратно на асфальт. Машина соскользнула в пропасть. Еще миг он видел перед собой безумные, полные надежды и отчаяния глаза… А потом остался только крик.
Крик не однажды приходил к нему во сне. Так было много лет, но со временем все позабылось. Память заботливо стирает старые воспоминания: не до конца, конечно, лишь притупляя их, закапывая в груду новых, более свежих. Кажущихся более важными. Прошли годы, и крик почти не возвращался к нему. Только сегодня, в поезде, из которого нет возврата, крик пришел снова…
— Станция «Три дня до конца света», — мягко прозвучал голос в динамике. Поезд вынырнул из тоннеля на открытое пространство, свет, непривычный красный свет заливал платформу. Бил в окна. Пассажир очнулся. Снова вспомнил, где он сейчас и что делает.
Ему захотелось выглянуть наружу. Было очень страшно. Красный огонь слепил глаза, и казалось, что вагон наполняется кровью. Человек опустил веки, зажмурился. Схватился за поручень, закусив губу. «Не убежать… не закричать…»
— Осторожно, двери закрываются… Следующая станция…
Поезд снова нырнул в бесконечный тоннель.
…Яркий майский день ворвался в память грохотом трамвая, медленно ползущего через Неву. Радостными криками детворы — первые катера уже бегали по реке, и мальчишки привычно бросали вниз всякую мелочь из карманов, стараясь угодить в крышу судна. Взрывы на «стрелке»… Он повернул голову, чтобы посмотреть. Петарды… Город провожал весну. Гулял и веселился. Мечтал о жарком лете.
Стояла отличная погода. «Еще немного — и можно будет забыть про куртку, до осени», — улыбаясь, подумал он. Молодые девчонки уже вовсю щеголяли в коротких юбках, бесстрашно игнорируя холодный ветер… «Дурочки, — с удовольствием разглядывая стройные ноги, думал он. — По весне в Питере дует холодный ветер с моря…» И все же было приятно смотреть на них, ловить на себе взгляды, улыбаться в ответ.
Питер ждал белых ночей. Жил в предчувствии любви, что неизбежно приходит к любому, кто однажды болел этим городом и бродил ночами вдоль Невы…
И тут оживленный гомон стих: его перерезал отчаянный крик. Сердце сжалось в комок — словно ледяная лапа ухватила его, лишая возможности дышать… Безумный крик оборвался почти сразу, превратившись в шумный плеск. И тогда, даже не видя, что произошло — он угадал. С моста в реку упал человек. Девушка. Через мгновение он разглядел ее голову, далеко внизу, длинные волосы растеклись по поверхности. Девушка неумело била руками по воде, одежда тянула ее ко дну. «Она долго не продержится, даже если зимняя обувь сменилась на полусапожки. Да и вода еще не летняя».
Ему вспомнились протянутая с той стороны рука и безумные глаза: «По-мо-гиии!» Медленно качающиеся травинки, пробившиеся сквозь трещины на асфальте. Вращающиеся диски колес… «По-мо-ги!!!» — кричал голос через пропасть лет.
Холодный пот мгновенно покрыл все тело. «Я же почти не умею плавать…» Пальцы, вмиг ставшие непослушными, рванули застежки куртки. «В одежде я точно не выгребу…» Сердце гулко и страшно бухало в груди, когда он скинул куртку на мостовую. «Не вдохнуть воздух…Черт! Теперь кроссовки…» Он наклонился, отдирая липучки. Дорогие «тапки» полетели на тротуар. Он не помнил, как перекинул ноги через перила моста, за грань, отделявшую его привычный мир от бездны. «Второй раз я не вынесу этого… Лучше прыгнуть…на три»