Дальнейший путь мог только утомить, но был уже не так опасен, как короткий пройденный, и потому страховку свернули. Место ей нашлось в рюкзаке Солтанмурада.
— Может, зайдем в пещеру? — предложил Биймурза. — Оружие хотя бы оставим. А то таскать с собой лишнюю тяжесть…
Пещера, где они обычно хранили оружие, вернее, даже не пещера, а большой грот, располагалась неподалеку. Туристов этот грот не интересовал, да и не полезли бы туристы на невидимые простому глазу верхние этажи.
— Думаешь, оружие нам не пригодится? — мрачно спросил Сарыбаш, глядя на Биймурзу своим единственным здоровым глазом.
— Думаю, уже не пригодится, — за него ответил Солтанмурад. — С телом Ногая сюда не пойдешь… Где еще оружие оставить? И рюкзаки нужно опорожнить. С таким грузом долго не находишься. А идти надо быстро…
Этот алгоритм действий был принят даже Сарыбашем, который сам взял только одно одеяло. Но он видел, как его товарищи перекладывали много вещей из рюкзаков туристов в свои рюкзаки. И про его рюкзак тоже не забыли, сильно утяжелив ношу. Плечи от тяжести налились свинцом. Торопились закончить дело, пока хорошо горел костер. Потом костер разбросали и затоптали.
— Идем, только побыстрее.
Он опять пошел первым. И свернул в нужном месте. Дальше уже путь был простым. Единственную сложность представлял спуск по склону, но звезды были яркими, да и выкатившаяся луна светила ярко, и потому споткнуться было сложно.
Фонариками бандиты воспользовались только перед входом в большой грот, где чувствовали себя как дома. Там у них и дрова были припасены для костра, который они обычно здесь зажигали, если случалось проводить в гроте ночь. Впрочем, сейчас никто не предложил развести костер, потому что понимали состояние Сарыбаша. Его брат лежал там, в ущелье, и Сарыбаш торопился туда, понимая, конечно, в глубине души, что надеяться не на что, тем не менее надежды не теряя…
В ущелье они вошли только через три часа, уставшие и взмокшие, хотя ночь была прохладной. Однако вспотеть нетрудно и в крепкий мороз, если затрачиваешь много энергии во время работы или даже при быстрой ходьбе. Там, в ущелье, уже необходимо было идти с фонариками, чтобы не переломать себе ноги на камнях. Первым, как и раньше, шел Сарыбаш, за ним, чуть-чуть отстав, двигался Мараучу. Слегка отстали Солтанмурад с Биймурзой. Разговаривали между собой тихо, чтобы не услышал их брат погибшего Ногая.
— Чего доброго, Сарыбаш надумает тело домой тащить, — проворчал Биймурза. — Я уже и без того еле ноги переставляю.
— А ты думал… Он для этого одеяло с собой и прихватил.
— У меня лопатка с собой. Может, выкопаем могилу и похороним?
— Не знаю. Как Сарыбаш решит. Думаю, он не согласится. С него старая Разият спросит.
— Сарыбаш свою мать боится больше, чем окулиста, — согласился Биймурза.
Оба они знали, что Сарыбаш, будучи еще мальчишкой, напоролся на ветку и порвал себе веко. Привели его в больницу, хирург зашил веко, отправил к окулисту. Окулист назначил операцию, хотя никакая операция мальчишке, как потом оказалось, была не нужна. В результате после операции на глазу появилось бельмо. Сначала небольшое, потом и весь глаз закрыло. И все окулисты стали для уже взрослого Сарыбаша чудовищами.