— Я. НЕ. ЗНАЮ! — срывается Кэйл, вскакивая. — Всё. Достаточно! Достала. Пошли в столовую.
Он решительно шагает к дверям, выскальзывая в коридор, а я остаюсь в комнате. Действительно, может быть, я другая? К чему все эти секреты. Может, они специально все сделали так, чтобы я ничего не помнила? Что такого ужасного было в моём прошлом? Почему ангел во сне сказал, чтобы я их всех спасла?
Дверь снова открывается.
— Заснула? — Кэйл вскидывает бровь, намекая, что пора уходить.
Я делаю шаг к нему навстречу, чтобы проследовать за ним в столовую и позавтракать. Нужно срочно узнать, что случилось с моей памятью. Иначе я сойду с ума.
4. Тату
Я иду вслед за Кэйлом, держась позади него. Мы проходим несколько поворотов, преодолевая одинаковые коридоры, в которых я не могу ориентироваться.
Я с любопытством рассматриваю окружающих — все они в чёрной одежде, у некоторых я замечаю татуировку в виде отпечатка собачей лапы. У кого-то на плече, у кого-то на шее или даже на лице. У других, наверное, они скрыты под одеждой, но я просто уверена, что они есть у каждого. Скорее всего, и мне придётся тоже её делать, только вот, когда именно, я понятия не имею.
— Насколько здесь большое здание? — спрашиваю я.
Кэйл не оборачивается и даже не замедляет ход. Я уже собираюсь привлечь к себе его внимание, но парень неохотно отвечает.
— Очень большое. Здесь несколько уровней, все они уходят вниз, под землю. Это основной этаж, здесь располагаются некоторые спальные корпусы, доступные лицам от восемнадцати до двадцати восьми. Люди старше и с маленькими детьми живут на других этаж. В прочем, всё это ты узнаешь на сегодняшнем инструктаже, — он оборачивается через плечо, но не останавливается.
Я больше не задаю вопросов, молча следуя за куратором. Когда мы выходим из коридора в большое пространство, он останавливается. Мы находимся в круглой комнате, из которой ветвями уходят несколько коридоров. Под потолком громадная вентиляция — здесь прохладно и свежо, словно на улице. В центре расположена колонна, которую плавно обтекает скамейка. Она такая массивная, что уместит, наверное, человек пятьдесят. На ней уже сидят люди, кто-то читает, кто-то роется в каком-то электронном приборе. Если бы было время, я бы тоже посидела здесь.
— Это загон, — говорит Кэйл. — Центр логова. Отсюда можно попасть в любую часть. Здесь просто, видишь, на колонне буквы?
Парень хватает меня за плечи и заставляет встать напротив колонны. Я вижу букву «Ю».
— На колонне есть четыре буквы. «С», «Ю», «З» и «В».
— Север, юг, запад, восток, — догадываюсь я, совершенно не зная, откуда я это взяла.
— Верно, — парень склоняется к моему уху. — Они указывают на четыре стороны. Напротив букв коридоры, уходящие в четыре направления. Север ведёт к столовой. Запад к тренировочным корпусам. Юг к спальному корпусу. Между ними ещё по одному коридору. С помощью карты ты привыкнешь, я тоже долго путался во всём этом дерьме.
Я сглатываю, вдруг понимая, что Кэйл слишком близко. Его дыхание забирается ко мне в уши и парирует мозг, а пальцы настолько крепко сжимают мои плечи, что мне кажется, будто он хочет вырвать мои кости.
— Ага.
Я киваю, опуская плечо, — парень резко отступает и идёт к северному проходу. Чтобы не потерять его из виду, я спешу следом, пока он не скрывается в глубине коридора.
— А что в восточной части? — спрашиваю я, вспоминая, что он так ничего и не сказал про это.
— Зона отдыха. В последнее время я туда редко заглядываю, — он пожимает плечами и немного замедляет ход, чтобы я смогла поравняться с ним.
— Почему?
— Потому что.
Я поджимаю губы — его постоянное уклонение от моих вопросов начинает раздражать. Почему он просто не может ответить без всякого сарказма или издёвок? Это несправедливо! Я ведь не по своей воле потеряла эту чёртову память, и, между прочим, Семь сказала, что я могу спрашивать её брата. Но, чёрт возьми, толку-то от этого никакого! Словно с растением разговариваю…
Мы уходим вглубь коридора и сворачиваем пару раз налево, прежде чем оказаться перед арочным проходом, который, очевидно, ведёт в столовую. Я останавливаюсь, осматриваясь: здесь огромное пространство, заполненное множеством железных столов и, кажется, таких же скамеек. Большая часть занята — здесь примерно человек двести, большая часть из них намного старше нас. Понять, как они распределяют, когда кому сюда приходить, я не могу.
Мимо меня кто-то проносится, задевая плечом, и в эту же секунду меня хватают за локоть и уводят в сторону.