Здесь следует отметить также и тот любопытный факт, что немецкие собаки, блестяще работавшие в начале войны, — а их в германской армии было до 30 тысяч, преимущественно на Восточном фронте, — при попадании в плен через некоторое время начинали точно так же работать на бывшего противника.
Война с ее газовыми атаками заставила надеть противогаз и на собаку.
Как ни странно, образцы его у обеих сторон были разработаны очень мобильно, но скоро выяснилось, что собака могла находиться в противогазе совсем немного, так как дышит пастью, и воздух внутри сильно нагревается, причиняя псу сильные мучения. Противогаз оказался применим только на собаке при часовом или на подносчике, идущем шагом; для собак-связистов и санитаров он не годился, хотя в целом псы переносили хлорные атаки в противогазе лучше людей.
Военная собака поднялась и в небо, хотя делать ей там было, в общем-то, нечего. Известный немецкий воздушный ас Манфред фон Рихтгофен брал своего крупного пса в полеты, несмотря на то, что по первости того сильно рвало.
Кроме того, выяснилось, что даже хорошо дрессированная собака панически боится мин и обстрелов, но что приучить ее к этому можно — только очень постепенно. Обнаружилось и то, что, в принципе, в условиях войны порода собаки решающего значения не имеет. И хотя после войны было все-таки признано, что лучшей военной породой является немецкая овчарка (кстати, к началу войны в русской армии было всего 140 немецких овчарок), все четыре года прекрасно воевали и дворняжки, и даже комнатные собаки, вроде болонок и шпицев. И там, где могучие ротвейлеры в ужасе забивались в щели, крошечные фоксы бросались и хватали гранату зубами…
Но самым главным выводом Первой мировой является то, что собака действительно может спасти и спасает на войне немало жизней. Недаром первая послевоенная книга Гастона де Валя называлась уже не руководством и не инструкцией, а емко и коротко «Собака — помощник бойца» — и недаром во многих городах Европы по сей день стоят памятники собакам той войны.
Двадцать лет передышки между войнами не прошли для собак впустую. Вдохновленные минувшими успехами, и победители, и побежденные вовсю пытались навязать собаке все новые и новые военные специальности — и бедные наши братья исправно учились быть саперами, минерами и миноискателями. Первую и единственную в России Центральную школу военного собаководства «Красная звезда» создал в 1931 году генерал-майор Медведев. Уже к началу 1941 года эта школа готовила собак по 11 видам служб.
Человеку было уже не остановиться. В Зимнюю войну собаки даже мчались в бесполезные атаки на линии Маннергейма, везя лыжников-бойцов! Причем, использовались тогда далеко не только овчарки, но гончаки, лайки и дворняжки.
Конечно, все эти умения пригодились в Отечественной войне. Собаки действительно спасли немало жизней, вывозили с поля боя, обнаруживали мины, тянули под пулями кабель, несли донесения, проскакивая через минные поля и простреливаемые пространства… Но ни одна армия, кроме нашей, не посылала собак на верную смерть: под танки на фронте и под поезда в тылу. Недаром даже фашисты с завистью констатировали, что «нигде военные собаки не применялись столь эффективно, как в России». Да и бороться с ними было трудно; расположенные высоко танковые пулеметы их не доставали.
В немецкой армии до такого варварства все-таки не дошли, хотя количество собак в гитлеровской армии насчитывалось значительно больше. Только на охране концлагерей было задействовано около 200 тысяч овчарок!
«Живые гранаты» были приняты на вооружение Красной Армией еще в 1935 году, через 9 лет после решении Реввоенсовета о такой программе. В боевых условиях на них закрепляли взрывное устройство (около 12 килограммов тротила) и выпускали навстречу вражеской технике так, чтобы мина взорвалась под относительно тонким днищем.
Достигалось это тоже весьма жестоким способом: собаку приучали есть под днищем танка, а в бой пускали крайне голодной. Часто собаки пугались танков, путали их с советскими, взрывая своих. К концу 1942 года применение собак-подрывников танков практически прекратили, хотя готовили их в Советском союзе аж до 1996 года! Диверсионные же собаки подрывали железнодорожные составы и мосты. Обычно их сбрасывали на парашютах, прикрепив на спину разъемный боевой вьюк, который они оставляли на железной дороге перед самым подходом поезда, и затем убегали. Для этого с боку вьюка, так чтобы собака могла дотянуться, крепилась деревянная палка, выдернув которую собака освобождалась от взрывчатки.