На некоторое время Стритер почувствовал себя более уверенно. В самом деле, стоит ли волноваться из-за того, что какая-то безумная женщина, эдакое мышеподобное существо, умудрилась в него влюбиться! Ну и чего здесь расстраиваться? И вдруг его подсознание, как бы отыскивая повод для новых мучений, с логической строгостью поставило перед Уолтером тревожный вопрос: «Предположим, что эти открытки действительно писал сумасшедший, но тогда, если я сам себе их пишу, не следует ли из этого, что сумасшедший - это я?»
Стритер изо всех сил пытался не думать об этом и даже хотел уже разорвать последнюю открытку, как и все предыдущие, но что-то внутри него продолжало сопротивляться. Открытки стали частью его самого. Уступив какому-то непонятному побуждению, которого он и сам испугался, Уолтер решил вдруг спрятать конверт куда-нибудь подальше и положил его за часы на камине. Он не видел открытки, но знал, что она там лежит.
Теперь он должен был признаться себе, что дело с открытками стало основным в его жизни. Оно создало целую область новых мыслей и чувств, в основном не очень приятных. Все его существо было охвачено ожиданием следующего письма.
Однако, когда оно пришло, Уолтер был удивлен этим не меньше, чем в прошлый раз. Он даже долго не мог заставить себя взглянуть на фотографию.
«Я приближаюсь, - говорилось в открытке. - Я уже в Ковентри. А Вас когда-нибудь отправляли в Ковентри? А меня - да. Кстати, Вы же сами и направили. И это не очень приятно, могу Вас уверить. Но надеюсь, что мы с Вами разберемся в конце концов и с этим Я ведь не впервые советую Вам заняться своими героями, правда? Возможно, с моей помощью у Вас появятся свежие мысли. Если так, то благодарите меня, потому что, по-моему, это как раз такие мысли, которые писателям очень необходимы. Перечитываю Ваши романы, можно сказать, живу ими. Жму Вашу руку, Ваш преданный друг
У. С.»
Волна страха захлестнула Уолтера Стритера. Как же он до сих пор не замечал самого важного в этих посланиях - что каждая последующая открытка была отправлена из места, находившегося, если смотреть по карте, все ближе и ближе к его дому. «Я приближаюсь»… Неужели его подсознание из чувства самосохранения отказывалось видеть это? Если так, то «зрение» необходимо было срочно вернуть. Стритер взял атлас и по карте проследил за передвижениями У. С. Каждый раз между городами было расстояние порядка восьмидесяти миль. И на таком же расстоянии от Ковентри жил сейчас Уолтер.
Может быть, открытки следует показать психиатру? Но что может сказать ему психиатр? Он ведь не знает того, что нужно узнать Уолтеру: надо ли бояться этого У. С. и почему?
Лучше обратиться в полицию. Полиция привыкла иметь дело с авторами анонимных писем Если же они посмеются над ним, то это будет даже к лучшему.
Однако в полиции не смеялись. Там считали, что это обыкновенный розыгрыш, и никакой У. С. во плоти никогда не объявится. Потом инспектор спросил, нет ли у Стритера врага, который точит на него зуб. «Нет, во всяком случае я такого не знаю», - ответил Уолтер. Полицейские эксперты тоже склонялись к мнению, что автор открыток - женщина. Ему посоветовали не волноваться и сообщить, если придет еще одна открытка.
Немного успокоившись, Уолтер вернулся домой. Разговор с полицейскими пошел ему на пользу, и он долго еще вспоминал его. Ведь он сказал им чистую правду - у него действительно не было врагов. Дело в том, что он не являлся человеком, обладающим сколько-нибудь яркой индивидуальностью, поэтому и на страницах его книг до недавнего времени жили такие же милые и нудные герои. К тому же в последнее время он вообще старался не создавать слиш-ком уж отрицательных персонажей. Это, по его мнению, было бы нехорошо с точки зрения морали и не очень убедительно в художественном отношении. Ведь в каждом человеке всегда есть что-то хорошее. В последний раз - а тут он должен был сознаться, что не писал уже несколько недель, настолько дело с открытками захватило его разум, - если ему нужно было вывести отрицательного героя, он просто изображал его фашистом, то есть таким человеком, который все человеческие черты уже попросту растерял. Но когда-то давным-давно, когда он был помоложе и видел мир еще черно-белым, он позволял себе гораздо больше. Уолтер не очень хорошо помнил свои ранние книги, но в одной из них был герой, Изгнанник, над которым он здорово потрудился. Стритер описывал его так, будто это был живой человек, к которому он питал самое яростное чувство ненависти. Ему доставляло несравненное удовольствие награждать Изгнанника всяческими отрицательными качествами. Он никогда не позволял своему герою сомневаться и не чувствовал к нему ни капли жалости, когда тому приходилось расплачиваться головой за свои злые поступки. И в конце концов Уолтер до того увлекся своим персонажем, что ему самому далее стало страшновато, настолько это мрачное кровавое существо оказалось переполненным всякой гадостью.