С наступлением горбачевской перестройки братья Шаблины занимали прочное положение в комсомольской иерархии, а старший Анатолий всерьез подумывал о переходе на партийную ступень. Волну кооперативного движения братья встретили, как настоящие партократы, с недоверием. Другое дело Василий Леонидович. Старый шельмец, ушедший на пенсию, не сильно расстраивался, а прочитав в главном печатном органе коммунистов, газете «Правда», о пользе кооперативов и малых частных предприятий, пробурчал себе под нос: «Давно бы так», извлек из тайника холщовые мешочки с пятью килограммами золотых самородков. И уже через неделю открыл торгово-закупочное предприятие «Буренка». Как настоящий партиец, Василий Леонидович знал положение дел со снабжением по всему Дальнему Востоку, а особенно в глубинке.
Он взял в компаньоны начальника краевой милиции (договор, естественно, был джентльменский, на словах). С этого момента сотрудники милиции создали особый режим работы для хлынувших спекулянтов с Кавказа и Средней Азии. Конфискованные продукты тут же продавались по комиссионной цене частному предприятию «Буренка», а оттуда расходились по всему необъятному Хабаровскому краю. Благо в крайкоме партии остались «свои» люди, так что с обустройством новых торговых точек проблем не было. Через три года во всех крупных городах края были свои магазины «Буренка». Леонидыч даже пытался создать автопарк для передвижных лавок, но идея не прижилась в диком краю. Машины то и дело грабили и сжигали.
Несмотря на расцвет торгово-закупочной деятельности отца, сыновья не спешили покидать Владивосток. У них были семьи, квартиры, положение в обществе — трое братьев были заместителями районных вожаков комсомола, а старший, Анатолий, парторгом пароходства «Дальрыба».
В девяностом году Василий Леонидович, почувствовав приближение «курносой», аннулировал «Буренку», все вырученные деньги положил на счет в банк и призвал сыновей. Но вместо того чтобы помирать, старик увел сыновей в тайгу и показал им места, где золотоносная жила выходила на поверхность. Это были те самые два «неперспективных» месторождения. Кроме того, старик отвел своих чад в сопки, где еще тогда он приметил в пещерах местечко для подпольной плавильни. Никто ни в жизнь не нашел бы ее здесь. Выслушав наставления отца, сыновья согласно кивали и уже через неделю после возвращения в Хабаровск оформили аренду огромного куска таежной земли между реками Кур и Амур.
Но вечером, когда семья собралась на совещание по поводу нового дела, младший из братьев, инженер-химик Василий, произнес речь, из которой следовало, что есть товар дороже золота, и предложил вместо плавильни построить в сопках лабораторию по производству наркотиков.
Некоторое время царила тишина. Блеск золота затмевает мозг человека, а прибыль больше, чем от золота…
Через неделю в тайгу была доставлена первая партия рабочих, прибывших из Северной Кореи на заработки. Корейцы безропотно рубили в тайге лес, строили срубы, рыли землю под карьеры для приисков, возводили плотину в болотах, долбили в горных пластах галереи под будущую перегонную фабрику. Руководил строительными работами корейский инженер Ким Ли. Ему единственному было известно о цели строительства, братья Шаблины взяли его в долю.
В девяносто первом году трое из четырех братьев Шаблиных ушли с комсомольской работы в частный бизнес, на отцовские деньги создав три малых предприятия: «Шаблин-рыба», «Шаблин-строй» и «Шаблин-тур». Андрей занимался закупкой ценных пород промысловой рыбы и изготовлением консервов из них на арендованной консервной фабрике. Сергей под заказ брата строил в Находке большой консервный комбинат. Младший же, Василий, осваивал туристические маршруты: Япония, Китай, Гонконг. Позже появились новые маршруты — Корея, Малайзия, Индонезия, Сингапур, и вот щупальца «Шаблин-тур» уже дотягивались к Таиланду и «золотому треугольнику».
Бизнес троих братьев быстро набирал обороты, и неудивительно, пока старший брат был парторгом пароходства.
Черным днем в семье Шаблиных стало девятнадцатое августа девяносто первого года. Узнав о введении в Москве чрезвычайного положения, отдыхающий на даче Василий Леонидович неожиданно почувствовал жжение в груди и, прежде чем покинуть этот мир, успел прошептать: «Все по новой».
Кончина отца не сильно заботила его наследников, больше пугало трех братьев другое: арест, суд, конфискация и отправка выше по побережью, в сторону Магадана. Старшего же страшило то, что наверняка ему припомнят и продажу по заниженной цене рыбы для «Шаблин-рыбы», и оплату некоторых счетов «Шаблин-строя», и выделение судов для круизов «Шаблин-тура».