Лицо Николая Ванина исказила презрительная улыбка. Уперев руки в портупею, он проговорил:
— Хочешь поиграть в гладиаторов — хорошо. — Повернувшись к трем крепким бойцам из шаблинской «зондеркоманды», стоявшим за его спиной, сказал: — Примкните штыки и заделайте его, только не до смерти.
Те молча сняли с плеч ранцы и, примкнув штыки, двинулись на Шлосова. Сошлись трое против одного, и вскорости стало ясно, что количество уступает качеству. Через несколько секунд из свалки вывалился один из боевиков, его лицо было обезображено ударом приклада. Второму Шлосов скользящим ударом рассек горло, из рассеченной шеи фонтаном ударила кровь, по инерции «зондеркомандовец» сделал шаг назад и рухнул на труп предыдущего. И, пока третий отбивался от смерти, Николай Ванин обернулся к боевикам.
— Что вы стоите, помогите своему товарищу, — крикнул он.
Пятеро шаблинских боевиков бросились на Шлосова, снимая на ходу ранцы. Георгий обманным движением парировал выпад третьего боевика, вонзив штык своего автомата ему в грудь по самую рукоятку, так что острие вышло из спины. Ударом ноги отбросив труп в сторону, Георгий Шлосов по-звериному зарычал и сам бросился на боевиков. В центре деревенской площади началась настоящая свалка. Облако пыли из-под ног дерущихся скрыло картину рукопашного боя от зрителей. До их слуха доносились лишь скрежет стали о сталь, тяжелые удары и костный хруст да еще нечеловеческое рычание.
Затравленный и опьяненный запахом крови, Георгий Шлосов был подобен кровожадному зверю. В нем пропал инстинкт самосохранения, уже дважды раненный, он продолжал разить врагов. Николай Ванин понял, что и этих постигнет судьба предыдущих. Он посмотрел на стоящих рядом телохранителей. Те, поняв его без слов, спрятали под полы курток короткоствольные автоматы. Когда речь заходит о рукопашном бое, мастерам кунгфу оружие не нужно. Они сами живое оружие.
Когда кунгфуисты достигли места поединка, Шлосов добивал последнего из боевиков. Тот полз по земле, держась за распоротый живот. Наемник перешагнул через труп, догнал раненого и изо всей силы ударил прикладом по голове. Из раздробленного черепа брызнул мозг.
Кунгфуисты атаковали его словно ураган. Удары рук и ног были подобны вспышкам молнии, казалось, наемнику пришел конец. Но Шлосов уперся спиной в стену и удар ноги встретил ударом приклада да еще такой силы, что атакующего кунгфуиста перевернуло через голову и отшвырнуло на добрый метр. Другой кунгфуист замер в оборонительной стойке, пока его напарник не поднялся. Но тот уже не спешил бросаться снова в драку. Наступила пауза. Николай Ванин, поняв, чем может закончиться эта схватка, вытащил из кобуры длинноствольный малокалиберный револьвер. Он служил Ванину не один год и ни разу не дал осечки. Малокалиберные пули легко пробивали кости, и те уже никогда не заживали как напоминания о встрече с Николаем Ваниным. Вот и сейчас начальник охраны, сжав двумя руками удобную рукоятку револьвера, плавно нажал на курок. Пуля попала Шлосову в левую ногу, чуть пониже колена. Едва не вскрикнув от боли, Георгий рухнул на землю, кунгфуисты устремились к нему. Они уже были рядом, когда, превозмогая боль, Георгий увернулся от удара ступней, нацеленного ему в переносицу, и сам, сделав выпад, вонзил штык в пах китайца. Тот отпрянул, нечеловеческим голосом закричал и, держась за окровавленный низ живота, рухнул невдалеке от наемника. Второй замер, его поразил этот нечеловеческий крик. Видя, как Шлосов, взяв автомат за цевье, хочет его метнуть подобно копью, китаец судорожно схватился за рукоятку своего мини-«узи», но его опередил Николай Ванин. Пуля ударила в локоть правой руки, автомат упал на землю. Скрипя от боли зубами, Георгий вытащил из-за голенища ботинка кинжал и, ухватив его за лезвие, метнул в китайца. Левой рукой у него это никогда не получалось, и на этот раз кинжал, пролетев, ударил телохранителя в грудь рукояткой. Китаец наконец выхватил свой пистолет-пулемет и метнулся к Шлосову. У того не осталось сил защищаться. Подскочивший кунгфуист двинул его по голове рукояткой «узи». Сознание Георгия Шлосова померкло.
Остановившись над оглушенным наемником, Николай Ванин распорядился:
— Перевязать, привести в сознание. Потом допросим.
Затем повернулся к раненому телохранителю. Тот тоже был без сознания. Вокруг его ног разрасталась кровавая лужа. На желтом лице появились синие прожилки, губы побелели.
— Ему невозможно помочь, — бесстрастно констатировал Ванин, взглянув на своего заместителя, спросил: — Какие потери?