— Проходи, проходи.
Кутепов слегка подтолкнул Глеба в спину. Из прихожей они попали в большую комнату, в центре которой стоял огромный камин, отделанный черным блестящим мрамором, он больше походил на кладбищенский мавзолей. Слева от камина раскинулся кожаный мягкий уголок. Черная кожа в сочетании с блестящими хромированными подлокотниками прекрасно гармонировала с мрамором камина. Напротив мягкого уголка, у противоположной стены, стоял метровый телевизор «Самсунг», огромный черный ящик. Два больших окна были прикрыты изумрудными жалюзи, под цвет обоев.
— Присаживайся, Глеб, — сказал Кутепов, указывая на кожаное кресло. Открыв дверцу бара, встроенного в стену, извлек оттуда большую бутылку, оформленную под хрусталь, и две пузатые рюмки. Сев напротив Глеба в кресло, Николай Ильич на треть наполнил рюмки янтарным напитком, бутылку поставил на столик, а одну из рюмок протянул гостю.
— Попробуй, — сказал старик, пригубив из своей рюмки и закатив от удовольствия глаза. — Настоящий «Арарат», пятьдесят лет выдержки. Мне его друзья из Еревана презентовали, жаль, заканчивается.
Глеб не стал спрашивать, за какие такие «добрые» дела бывшие союзные братья дарят столь драгоценный напиток отставному полковнику КГБ, хотя догадывался, к тому же и сам приехал с подобной просьбой. Кольцов пригубил коньяк.
— Божественный напиток, — прошептал частный детектив, держа рюмку перед лицом так, чтобы солнечные лучи, падающие сквозь жалюзи, играли на стекле. Янтарный цвет вспыхнул цветом жидкого золота.
— Все готово, Николай Ильич, — раздался мелодичный женский голос.
В дверях стояла девушка. Среднего роста блондинка. Длинные прямые волосы, большие глаза, прямой нос, полные чувственные губы, ямочка на подбородке. На девушке был джинсовый комбинезон и тонкий свитер.
— Очень хорошо, — кивнул Кутепов. — Знакомься, Глеб, это Алена, наш штатный массажист. Просто кудесница, а не массажист, безнадежных выхаживает. — И тут же, указав на Глеба, представил его: — Знакомься, Алена, — мой старый боевой друг Глеб Кольцов, романтик частного сыска.
Глеб залпом выпил свой коньяк и хотел что-то сказать, но Николай Ильич его опередил:
— Иди, Алена, мы сейчас.
Девушка скрылась за дверью, а Кутепов налил в рюмку еще коньяку и распорядился:
— Еще рюмочку — и дуй в сауну. После дороги надо попариться, отдохнуть, массаж тебе не повредит. Вот после этого пообедаем да заодно и покалякаем о делах.
— А вы что, в сауну не пойдете? — удивился Кольцов.
— Мне сауну врачи разрешили раз в месяц. В начале каждого месяца летаю в Финляндию и парюсь там у них. А ты, Глебушка, танцуй, пока молодой.
Еще совсем недавно никакой сауны у Кутепова не было, а был обычный сарай, где хранился садовый инвентарь. Теперь на месте сарая стоял глухой бревенчатый сруб, войти в него можно было только из дома. Изнутри сруб был отделан сосновой вагонкой и расписан в духе Хохломы.
В раздевалке стояли пара топчанов, большой, грубо сколоченный стол, но из красного дерева, и две длинные скамьи. Под потолком на цепях висела люстра, оформленная под старинный фонарь.
Алена встретила Глеба, что называется, во всеоружии, на ней был лишь бирюзовый просвечивающийся пеньюар.
— Температура в норме? — первое что нашелся спросить Кольцов.
— В норме, — улыбнулась Алена. Только сейчас детектив заметил, что у девушки глаза изумрудного цвета. Потом его взгляд сполз ниже, он увидел две небольшие груди с огромными, как синяки, темными пятнами сосков. Воронка пупка и узкая выстриженная дорожка в направлении лобка. Через прозрачный пеньюар четко просматривался рельеф фигуры. А фигура была классическая — «контур гитары». Массажистка по-своему поняла взгляд гостя. Сбросив с себя пеньюар, она повернулась к Глебу спинкой.
— Жду тебя в сауне, — сказала девушка, грациозно двигая упругими ягодицами.
Глеб снял свою одежду, развесил ее на вешалке, не забыв сунуть «ТТ» в карман брюк так, чтобы в любой момент можно было его вытащить.
В сауне было душно, пахло сосновой смолой и ячменным пивом. К потолку вели три деревянные ступеньки-лежанки. Закинув ногу на ногу, Алена сидела на средней полке. Ее тело было расслаблено, а глаза закрыты. Глеб пристроился на нижней полке, он всегда так делал, постепенно перемещаясь наверх.