— То есть вы хотите сказать… — Олег опешил: неужели этот гад вылез на самый верх?
— Нет, — покачал головой Логинов. — Сильные мира сего и стоят соответственно, сам был одним из них, знаю. Как и то, что руководители принимают судьбоносные решения, а право выбора «выполнять» или «не выполнять» остается за чиновниками рангом пониже или вовсе клерками. Так же, как и право выбора, какую бумагу нести на подпись, а какую нет. Кого пускать на прием к руководству, а кого и придержать. Настоящая власть принадлежит клеркам, и стоят они недорого.
— Так, выходит, вам удалось «стреножить» Клочкова?
— В том-то и дело, что нет. Когда полковник понял, что завяз в бюрократической трясине, он не стал барахтаться, ломиться и прибегать к помощи прессы. (Только дурак верит, что в России четвертая власть обладает хоть какой-то властью.) Он поступил по-ленински — пошел другим путем. Пользуясь тем, что работает в отделе по борьбе с наркотиками и что у этого отдела очень тесные связи с западными спецслужбами, Владимир Константинович (умнейший был человек, царствие ему небесное, но упертый как осел) связался с руководством Интерпола и директоратом ФБР, посвятил их в сложившуюся ситуацию, а аналитики этих структур тут же нарисовали картинку будущего, если только эти установки получит Запад. После того как в проблему концентрации героина были посвящены и руководители Европы и Америки, тут же на Россию, вернее, на ее руководство, было оказано секретное давление (не дай Бог о грозящей героиновой опасности узнали бы обыватели). Тут уже никакие клерки не могли помочь, все решалось на самом верху. После чего в горах ФСК выбросила десант с целью уничтожить лабораторию, персонал и захватить документацию. Десанту удалось проникнуть на территорию пионерлагеря, но они завязли в бою с охраной. В результате лабораторию и цех по монтажу перегонной установки они раздолбали, но прибывшее подкрепление быстро окружило десантников, а затем их уничтожило. Мои люди в тот же день вывезли ученых с документацией обратно в Грозный. А на рассвете следующего дня лагерь стерли с лица земли реактивные бомбардировщики без опознавательных знаков.
— Но ученые-то живы? — подмигнув, спросил Донцов.
Логинов принял его шутливый тон, кивнул:
— И ученые живы, и документы уцелели. И вывезены те и другие подальше от пожара войны.
— А мы с Клочковым, как я понял, должны были искать в Чечне доказательства уничтожения лаборатории и документов?
— Нет, — остудил его Логинов. — Лаборатория здесь ни при чем. После начала чеченской войны господин Клочков попортил мне еще немного крови. Поняв, что законными способами ему против меня не дадут работать, полковник перешел к партизанским методам. И довольно-таки успешно, я понес в этой войне значительные убытки. Но я умею ценить не только друзей, но и врагов. Мне удалось встретиться с полковником Клочковым, как говорится, лицом к лицу. Я предложил ему перейти ко мне, в крайнем случае предложил крупную сумму отступного. Но Владимир Константинович отверг оба моих предложения, при этом пообещав вскоре навещать меня в «Матросской Тишине». Естественно, оставлять в живых столь опасного противника себе дороже. На Клочкова началась охота. Но он, опытный оперативник, офицер КГБ с боевым прошлым, легко обнаруживал слежку, обходил засады. Наносить удар по его семье я считал ниже своего достоинства. У самого жена и двое детей. Тогда решили ударить по самому уязвимому, по службе. Служебная командировка в Чечню сковывала полковника в маневре, а гибель здесь легко списывалась на потери в зоне боев. Как говорится, все гениальное просто.
— Да, — угрюмо согласился Донцов, он уже понял. Ему вскрыли всю подноготную не зря: дали понять, во что он влип и что будет за неповиновение. «Воспользовавшись наворованными деньгами и бедственным положением отечественной науки, он способен засыпать Запад наркотиками, против которых таможня и полиция бессильны. А что, если завтра ему взбредет в голову из наркотика сделать медленно действующий яд? И тогда… Убить гада, любой ценой убить. Отомстить за Клочкова и остановить изготовление страшного зелья».
Правая рука под столом сжалась в кулак. Глядя в глаза Логинову, он слегка развернул корпус. Это движение не ускользнуло от внимания Алика, телохранитель подался вперед.
«Не успею дотянуться до виска, Алик опередит. А пока буду с ним возиться, в дом набежит стадо „носорогов“ и замочат, как Клочкова. И ничего-то я не успею». Донцов снова вспомнил о предсмертной просьбе полковника. А выполнить ее можно, только оставшись в живых. Выпустив из легких воздух, Олег расслабился и, горько улыбнувшись, спросил: