Земмлер позвал Шеннона в главную спальню на втором этаже и показал, посветив фонарем, тело убитого им человека, который пытался вылезти из окна.
– Это он, – сказал Шеннон.
Только шестерым из дворцового штата удалось спастись. Они спрятались в одном из подвалов, решив больше инстинктивно, чем логически, что от железного дождя, сыпавшегося с неба, это будет самым надежным укрытием. Их использовали в качестве рабочей силы для уборки территории. Прочесали все комнаты дворца, и обнаруженные там тела друзей и соратников Кимбы, а также обслуги были вытащены на свет Божий и выложены в ряд на заднем дворе. Дверь восстановить не удалось, поэтому из президентских апартаментов принесли ковер и завесили вход, чтобы не было видно того, что творилось внутри.
В пять часов утра Шеннон на одной из моторных лодок вернулся на «Тоскану», таща за собой на буксире две другие.
Но прежде он связался с кораблем по переговорнику, сообщив условленным кодом, что все в порядке.
К половине седьмого утра он вернулся с африканским доктором и теми же лодками, но теперь уже груженными доверху оставшимися минометными снарядами, восемьюдесятью неиспользованными «шмайссерами» и почти тонной патронов.
Ровно в шесть, следуя инструкции, полученной от Шеннона, капитан Вальденберг стал передавать с «Тосканы» три слова, которые Эндин должен был поймать на определенной частоте. Три слова: «По-по, Кассава и Манго», означали следующее: операция проведена в соответствии с заранее составленным планом и окончилась полной победой. Кимба мертв.
Когда африканский доктор увидел кровавые следы бойни во дворце, он только вздохнул и грустно произнес:
«Наверно, это было необходимо».
– Совершенно необходимо, – заверил его Шеннон, настойчиво рекомендовав заняться делом, ради которого его с собой брали.
К девяти часам утра в городе было тихо и уборка дворцовой территории почти полностью завершена. С похоронами охранников придется подождать. Две лодки вернулись на «Тоскану», были подняты на борт и уложены в трюм. Третью до поры до времени спрятали в небольшой бухте недалеко от порта. Все следы пребывания минометов были уничтожены – станины и стволы внесены внутрь, ракетницы и упаковочный материал сброшены в море. Все оставшееся было занесено во дворец, который изнутри пострадал гораздо больше, чем снаружи. С улицы о происшедшем нападении напоминали только два провала в черепичной крыше, три разбитых окна и ковер на входе, заменявший погибшую в сражении дверь.
В десять утра Земмлер и Лангаротти присоединились к своему командиру, который в одной из парадных столовых дворца уписывал за обе щеки хлеб с джемом, обнаружена их на кухне президента. Оба доложили результаты разведки. Земмлер сообщил, что радиостанция вполне пригодна для использования.
Стены в нескольких местах пробиты пулями, но передатчик в порядке. Личный бункер Кимбы, откликнувшись на уговоры нескольких выпущенных в него обойм, гостеприимно распахнул двери. Национальная казна была надежно спрятана в глубине бункера, и там же, вдоль стен, разложено оружие – достаточное количество винтовок и боеприпасов для того, чтобы держать в состоянии боевой готовности армию из двухсот-трехсот человек в течение нескольких месяцев.
– Ну, а теперь что? – спросил, закончив свой рассказ, Земмлер.
– А теперь мы будем ждать, – ответил Шеннон.
– Чего ждать?
Шеннон ковырял в зубах спичкой и думал о Жанни Дюпре и Марке Вламинке, которые лежали теперь внизу на полу, и о Джонни, которому уже никогда не придется добывать себе на ужин очередную козу. Лангаротти, обмотав левую кисть кожаным ремнем, молча водил по нему лезвием ножа.
– Мы будем ждать нового правительства, – сказал Шеннон.
Американский однотонный грузовичок с Саймоном Эндином в кабине прибыл в начале второго. Эндин держал в руках большое охотничье ружье, а рядом с ним примостился еще один европеец.
Шеннон услышал шум мотора грузовика, когда он, свернув с прибрежной дороги, подъехал ко входу, загороженному безжизненно повисшим ковром, сменившим почившие безвременно двери.
Из окна второго этажа он видел, как Эндин осторожно вылез из машины и подозрительно оглядел этот ковер, другие повреждения на фасаде и восьмерых темнокожих охранников при входе.
Путешествие Эндина прошло не без происшествий. Услышав утром сообщение с «Тосканы», ему пришлось два часа кряду уговаривать полковника Боби, чтобы тот после переворота возвратился в свою страну. Этот вояка получил звание полковника наверняка не за личное мужество и отвагу. У самого Эндина было больше оснований для мужества – сундук золота, который ожидал его после окончания работ по «обнаружению». платины в недрах Хрустальной горы, что должно было произойти через два-три месяца.