- Дал добро.
Нет, конечное, этот опер, то еще жук, все это время Катю так окучивает, просто прохода не дает. Уверена, что и о том, где она сейчас, он точно знает, но, чтобы пойти лично к ее деду, это вообще надо быть камикадзе. Катин дед, это не просто очень известный в прокуратуре работник, но как бы реликвия в ее истории.
Вика сразу же предложила, чтобы Мамаев помог, но Катя, улыбнувшись, сказала, что есть еще вариант с ее бабушкой. Мы дружно засмеялись, ведь Алевтина Михайловна, это вам еще тот стратег, ведь не зря, она помогает Кате избежать «нужных» замужеств, что предлагает ей отец. Да и деда, может так заткнуть за пояс, что тот, лишь руками разведет.
Потом разговор перешел в другое русло, то о последних сплетнях города, кто на ком женился, про моду (ну, как без нее!),). Конечное обсудили лучшего мужчину на Земле – Максима Егоровича. А после второй бутылочки мартини, нас вообще понесло на философские темы, мы перебрались на лоджию, подышать, как говориться воздухом.
- Время неумолимо – как-то горько и серьёзно сказала Вика, обнимая. А Катя на всех нас накинула плед. – Сколько?
- Три года – тихо сказала я, сглотнув горький комок, что стоял в горле.
- Мы рядом – И Катюша второй рукой сжала мои замёрзшие пальцы, что сцепила в замок.
2
В повисшей тишине, я, закрыв глаза, снова вернулась на четыре года. Туда, где встретила Пашу, с которым мы познакомились на восьмое марта в парке. Наши свидания, встречи и прогулки. Свадьбу. Ожидание крохотного чуда. И ту страшную ночь, когда это все у меня забрали. Во рту тут же стало горько, словно он снова наполнился кровью, которая тогда была везде.
Я, тогда, была на шестом месяце беременности… была обычная ночь, Паша вернулся с работы, мы поужинали и легли. А дальше был мрак и боль…ведь я проснулась от того, что меня рывком скидывали с кровати на пол. Потом ряд сильных ударов по всему телу, и лишь инстинкт, чтобы защитить ребенка, не давал мне разжаться. Крики Паши…его побои… ломание его костей…потом снова сильные удары в область живота… адские судороги и невыносимая боль…звук выстрела…и снова непроглядная тьма.
Проснулась я уже в больничной палате, вся в проводах и капельницах. Врач, что склонился надо мной, лишь тяжело вздохнули на вопрос о ребенке и муже – слабо качнул головой. И я снова умерла…
Приходила в себя урывками…и стеклянными глазами смотрела на мир. Катя с Викой все время были рядом, пытаясь, хоть как-то выколупать меня из этого состояния. Благодаря Егору, у меня была качественное лечение и обслуживание, но лишь тело восстанавливалось, а души не было. И лишь когда Вика привозила Максимку, я как бы оживала, но это длилось лишь короткое время.
Пока однажды, в палату не пришел один человек. Ему было где-то под шестидесять, но со статной фигурой, колючим взглядом и суворым лицом. Как оказалось, это был биологический отец моего Паши, которого воспитывала мама с отчимом. Их не стало еще когда ему было двадцать два, но о том, что у него другой отец, Паша, так и не узнал. Этот же человек, бросил его мать, еще задолго до рождение моего мужа, ведь в его сфере, иметь детей опасно, их можно использовать как рычаг управления. Мой посетитель все же не упускал своего сына из виду, скрытно интересуясь его жизнью. Но видимо, все скрытое, таки становиться явным. Ведь за сорванную сделку, он поплатился его жизнью и жизнью нашего ребенка.
- Зачем ВЫ пришли? – давясь слезами, я задала вопрос.
- Я понимаю, что это не уместно, но возможно тебе нужно… - начал было он, но я его прервала.
- Единственное, что ДЕЙСТВИТЕЛЬНО нужно, это, чтобы ВЫ сдохли вместо них…
-Я…
-Во-о-он…
И он ушел, я же, отдаваясь истерике, ушла в нее с головой. Но уже на утро, все изменилось. Заставив себя собраться, я начала удвоенно выздоравливать. После выписки, попросила девочек сопроводить меня на могилу к Паше и ребенку. Их похоронили в одной могиле, я настояла, что рядом с моим мужем был и наш сын.
И он ушел, я же, отдаваясь истерике, ушла в нее с головой. Но уже на утро, все изменилось. Заставив себя собраться, я начала выздоравливать. После выписки, попросила девочек сопроводить меня на могилу к Паше и ребенку. Их похоронили в одной могиле, я настояла, что рядом с моим мужем был и наш сын.
Квартиру я продала, и купит жилье в другом районе города, переехала туда. Поменяла все, работу, стиль, даже фамилию в паспорте, и снова стала Николь Птаха. По максимуму попыталась стереть все, ведь главное, навсегда, осталось внутри моего сердца. Две души, которые я буду любить всегда. Но этого запала хватило ненадолго, спустя месяца три, меня накатила апатия. Даже родители, что прилетели из другой страны, не могли растормошить меня.