Оставался последний цветок. Гнеда еще с вечера загадала, что вплетет в венок горечавку, но теперь никак не могла ее найти. Девушка уже почти отчаялась, когда вдруг среди камней увидела то, что искала, – нежно-лазоревые цветы с темно-синими крапинками в сердцевине.
Наконец венки были увиты, а приготовления к гуляниям завершены. Все от мала до велика собрались на пригорке у реки к общей трапезе. В деревню пожаловали гости из соседних сел, и народу набралось так много, что Гнеда в сутолоке едва не потеряла Пчелку. Но молодым было не до яств. Девушки завели хоровод, юноши заиграли на струнах и жалейках, раздались песни.
Гнеда шла на косогор с замирающим сердцем. Она боялась признаться самой себе в том, что ждала и страшилась увидеть Бьярки. Когда он успел тронуть душу настолько, что теперь ноги подгибались об одной мысли о том, как она встретит его взор, как вздрогнет, если он снова коснется ее? Чувствовала ли Гнеда это взаправду, или виной всему был морок, который навел на нее дух волшебства и вседозволенности, витавший в деревне в тот вечер? Гнеда никогда не бывала пьяна, но, должно быть, именно так ощущал себя человек во хмелю. Все кружится перед глазами, хочется бежать и петь, и сердце бешено стучит, готовое разорваться от необъемного счастья.
Но Бьярки не было ни за кушаньем, ни в кругу пляшущих. Гнеда так надеялась увидеть юношу, что он стал мерещиться ей среди местных парней, но все попытки разыскать его в толпе оказались тщетными. Гнеда даже решилась спросить Пчелку о чужаках.
– Где же твои красавцы хваленые? – как можно более равнодушно и насмешливо спросила она названую сестру, стараясь заглушить дрожь в голосе.
– Как в воду канули, – разочарованно пожала плечами та. Пчелкин Горазд был здесь, поэтому пришлые молодцы перестали волновать ее. – Смотри, костры разжигают! – крикнула Пчелка, указывая на взгорье.
Медное блюдо солнца медленно закатывалось за небосклон, утопая в потемневших купах дальнего леса. Наступала самая короткая ночь года.
Первые пары стали собираться, чтобы начать излюбленную забаву Солнцеворота, и Гнеду захлестнуло разочарованием и горечью. Чего она ждала? Что помстилось ей в мимолетной встрече? Откуда взялась уверенность, что этот день принесет счастье и повернет ее судьбу? И в этот миг Гнеда наконец увидела его.
Бьярки шел стороной, ведя за руку девушку в нарядном венке из ромашек и макового цвета. Ее пушистые волосы рассыпались по плечам, она смеялась, и Гнеда невольно залюбовалась ямочками на по-детски округлых щеках. В золотистых сумерках белая, перехваченная поясом рубаха почти светилась, подчеркивая ладность и гибкость стана юноши. Закудрявившиеся от недавнего купания пряди небрежно украшала ромашка из венка его избранницы.
Гнеда замерла, прижавшись спиной к дереву. Хотелось провалиться сквозь землю, лишь бы он не заметил ее, жалкую и одинокую, но в то же время девушка не могла отвести от Бьярки глаз.
Он словно почувствовал ее взор. Лучистые очи, осыпавшие ее теплыми искрами в утро накануне, вдруг показались двумя льдинками, блеснувшими с необъяснимой неприязнью. Взгляд юноши был настолько недружелюбным, что Гнеда, не выдержав, опустила ресницы. Внутри нее что-то оборвалось.
Когда Гнеда подняла голову, Бьярки и его подруги уже не было. Парни возводили огонь, языки которого поднимались выше и выше, и девушки, только что набравшиеся смелости для прыжка, в страхе прятались на груди своих любушек.
Гнеда опустилась на траву, и перед ее невидящим взором в вихре танцев и смеха завертелись тени. Мимо проносились волны девичьих волос, мелькали подолы рубах, сплетенные руки и цветы. Тут и там вдоль реки загорались новые костры. Вдалеке у отмели слышались голоса мальчишек, ведших лошадей на ночное купание.
Гнеда сидела в стороне, чувствуя себя чужой и лишней.
Резкое и неожиданное прикосновение вывело ее из оцепенения. На доли мгновенья девушку озарила радость надежды, которая тут же уступила место разочарованию. Перед ней стояла Пчелка.
– Гнедушка, вот ты где! Ты что, не рада меня видеть? Идем играть!
И она кинулась в водоворот праздника, словно в черное обманчивое лесное озеро. Девушка запретила себе думать о голубоглазом чужаке. Гнеда заставила себя смеяться, бегать, играть и петь вместе с остальными, влилась в общий поток легкости и веселья, в котором не должно быть места унынию и печали.