– Нет, моя семья… – замешкалась Гнеда, глядя на него исподлобья и не находя нужных слов.
– Да, да, я знаю, – поспешно заверил сид и сжал ее запястье.
Рука Айфэ оказалась обветренной и жесткой, но очень горячей. Непрошеное воспоминание о Бьярки заставило на миг замереть все внутри, но тут же схлынуло. Девушка не ощутила неловкости. Прикосновение Айфэ вызвало лишь чувство признательности.
– У твоего деда помутнен рассудок. Стоит ему только увидеть тебя, как он осознает, что все эти годы лишал себя счастья быть рядом со своей внучкой. Ты его плоть и кровь. Наваждение пройдет, и все встанет на свои места. – Он забрал у Гнеды опустевший сосуд. – А теперь спи. Все тревоги остались за перевалом. Завтра мы будем дома.
Было странно и непривычно вновь просыпаться по утрам. Они жили в Кранн Улл, имении Фиргалла, уже пять дней, но чувство невозможности происходящего не покидало Гнеду.
Кранн Улл означало «яблоня» – и, действительно, главную часть усадьбы занимал прекрасный яблоневый сад, усыпанный душистыми розово-желтыми плодами.
Огромный дом, окруженный горами и озерами, двор со множеством служб, снующая тут и там челядь, роскошь и богатство убранства стали для девушки настоящим потрясением. Гнеда никак не могла привыкнуть к тому, что жила в отдельной горнице, уставленной сундуками с таинственным содержимым, к которым она боялась даже прикоснуться, спала на неприлично просторном ложе, устланном меховым одеялом, и любовалась на припорошенные снегом вершины прямо из своего окна. Пожалуй, лишь прялка, стоявшая на лавке, была единственным привычным девушке предметом, поэтому она обрадовалась ей как родной.
Видимо, чтобы окончательно смутить Гнеду, Фиргалл заявил, что отныне у нее будет собственная прислужница, и представил Финд, хрупкую девушку с прозрачной кожей и голубыми глазами. Казалось, сида забавляли растерянность и робость его подопечной. Между делом Фиргалл заметил, что чернавка не знает ни слова залесского языка, посему Гнеде предстояло волей-неволей постигать наречие сидов.
Хотьша и Воронец уехали незаметно, и Гнеда была раздосадована тем, что не смогла попрощаться с ними. Несмотря на отчужденность своих бывших спутников, девушка успела привязаться к обоим и знала, что во многом обязана им жизнью.
К счастью, Айфэ оставался в вотчине отца и с готовностью помогал Гнеде осваиваться в новом для нее мире. Он увлеченно принялся обучать девушку речи своего народа, познакомил ее с домашней чадью[38], провел во все закоулки двора и ближайших окрестностей.
Гнеда почти не видела Фиргалла после приезда, и, когда сид наконец потребовал ее к себе, девушка разволновалась. Фиргалл принял ее в светлой повалуше[39]. Сидя в высоком кресле, он молча указал Гнеде раскрытой ладонью на скамью, застеленную узорчатым покрывалом.
– Ты успела обжиться?
После улыбчивого и приветливого Айфэ трудно было вновь смотреть в бесстрастные глаза его отца.
– Да, благодарю тебя.
Девушка едва удержалась, чтобы не добавить «господин». Фиргалл выглядел столь величественно, что она ощущала себя жалкой просительницей в княжеских палатах. Неприметный дорожный наряд остался в прошлом, и нынче сид был облачен в черный шелк и сверкающее шитье. Схваченные сзади волосы безупречными волнами спускались на плечи. Серебряные наручи[40] и перстни подчеркивали холеность рук. Вернувшийся к своему привычному облику Фиргалл показался девушке еще более чужим, чем строго и без излишеств одетый незнакомец, месяц назад вторгшийся в ее жизнь.
– Пришла пора поговорить. У тебя было время. Обдумала ли ты свое будущее?
Гнеда несколько раз моргнула, сбитая с толку его напором. Конечно, она не могла не размышлять о своей судьбе, но едва ли ожидала, что сид станет учинять ей допрос. Опустив глаза и прокручивая подарок Катбада на пальце, девушка, кашлянув, ответила:
– Ты сказал, что все дороги открыты мне, но… Мой отец мертв, и у него не осталось родичей. Мой дед жив, но не желает знать меня. Двоюродный брат хочет сжить меня со свету. Что ж, я не понимаю, какие дороги ты имел в виду. Мне некуда идти, и остается только спрятаться.
По лицу Фиргалла проскользнула презрительная усмешка.
– Тебя насильно лишили родителей, крова, собственного имени, а ты желаешь трусливо отсидеться? Ты хоть понимаешь, что можешь стать княгиней Ардгласа?
– Я не думала об этом, – прошептала Гнеда, не поднимая глаз от собственных коленей. Ей недоставало украс родной понёвы. В новой одежде, надетой по приказу сида, девушка чувствовала себя самозванкой.
39
Повалуша – горница, неотапливаемая спальня, холодная кладовая; помещение для пиров и приема гостей.