Встав наконец на ноги, девочка попыталась осмотреться. Кругом темнота, хоть глаз выколи, только впереди светится призрачным голубоватым сиянием прямоугольная будка. Внутри застыла такая же светящаяся фигура, одетая в поеденный молью кардиган поверх белой блузки с воротником. На носу очки, на голове — сиреневая искусственная завивка.
Мэй осторожно подплыла поближе и прочитала имя на карманчике блузки: Эдит. Скучающий взгляд кассирши был устремлен куда-то вдаль, на посетительницу она даже не посмотрела.
— Э-э… — Откашлявшись, Мэй все-таки решилась обратиться. — Э-э, простите… — Медленно, словно на шарнирах, кассирша повернулась. Глаз у нее оказался только один, на месте второго зияла пустая глазница, из которой выполз червяк. Упорно храня молчание, она дожидалась, пока Мэй сама изложит, зачем пришла.
Мэй сплела пальцы, собираясь с духом. Она еще не отошла от вести про Тыквера.
— Я правильно понимаю, это развлекательный парк «Бездна скорби»?
Медленно, словно делая величайшее усилие над собой, кассирша наклонила голову, показывая взглядом на рулон билетиков.
— Ой! — Мэй обрадованно зашарила по карманам. — Сколько стоит?
Кассирша смотрела сквозь нее.
Тут Мэй вспомнила про монеты, позаимствованные в Белль Морт и вытащила из кармана пригоршню. Только бы хватило…
Кассирша перевела безучастный взгляд на горстку металла. Потом высохшая, рассыпающаяся в прах рука медленно оторвала от рулона билетик и просунула в окошко.
— Спасибо! — Повертев головой в темноте, Мэй вопросительно посмотрела на кассиршу. Та с протяжным вздохом отвернулась от окошка.
Только теперь, приглядевшись, Мэй заметила в той стороне черный бархатный занавес. Икнув от неожиданности, она переглянулась с Пессимистом и двинулась туда. Занавес плавно отъехал, но за ним тоже царила сплошная непроглядная темнота. Мэй шагнула вперед и подождала, пока занавес закроется за спиной.
Высоко-высоко наверху — наверное, на высоте двадцатиэтажного дома — замигала красная лампочка. Через секунду раздался пронзительный звон, от которого заложило уши и затряслась под ногами земля. Где-то над головой защелкало и загрохотало. Теперь, в красноватом свете, Мэй увидела, что они стоят на дне глубокого колодца, а вверх, как ложи в театре, уходят сотни ярусов, теряющиеся в вышине. На каждом ярусе, хлопая, открывались двери. Мэй попятилась, но земля вдруг поплыла из-под ног, и девочка шлепнулась прямо в подлетевший деревянный гроб. Схватив Пессимиста, она забарахталась, пытаясь выкарабкаться, но было уже слишком высоко.
В дверях начали появляться какие-то фигуры. Мэй не сразу поняла, что они механические, как Санта-Клаусы перед домом Брайди Макдрамми в Кабаньей Лощине. Их там были тысячи — призраки в костюмах гробовщиков, женщины с паутиной в волосах, белыми, как мел, лицами и густо подведенными глазами. Слетая с ярусов, они парили на невидимых нитях, подвешеных к теряющемуся в вышине потолку, выделывая в воздухе плавные кульбиты и пируэты под заунывное загробное пение.
Гроб поднимал их все выше и выше — и вдруг, словно включили разом все лампочки во Вселенной, кромешная тьма рассеялась, и внизу раскинулся огромный парк аттракционов. Бескрайний, ослепительный — но в темных тонах, — переливающийся всеми оттенками фиолетового, зеленого и синего.
Гроб стремительно ухнул вниз, в самую гущу открывшейся кутерьмы, и помчался в мерцании свечей над булыжной дорожкой, петлявшей по парку. Механические призраки, не прекращая пения, окружили гроб. В руках они держали светящиеся таблички «ОБЗОРНАЯ ЭКСКУРСИЯ».