— А что остается?
Тыквер задумался.
— Ну, есть Портоград. Легенда всех легенд о призраках. Говорят, Кливил до него еще не добрался, боится зубы обломать — за своих знаменитостей мы горой. Там ведь все звезды. Это как Голливуд загробного мира. Но там опасно. Он слишком близко к… — Тыквер не договорил.
Мэй догадалась сама: слишком близко к Равнине Отчаяния и тому, что лежит за ней.
Девочка кивнула, собирая длинные волосы в тугой пучок на затылке:
— Надо будет подумать. Встречаемся здесь через пять минут.
Добежав до телепаграфной будки, она закрылась внутри. Над головой в воздухе тут же возникло изображение конверта. Мэй зажмурилась и стала сосредоточенно думать о том, что отправляет послание Хозяйке Северной фермы. Еще через секунду над головой возник листок бумаги, дожидаясь текста.
«Отчаянно нуждаемся в помощи. Точка. Пожалуйста, отыщите нас. Точка. Пташка Мэй». Девочка подняла голову. На листке виднелись те самые слова, которые она только что проговорила про себя. Скрестив пальцы на удачу, Мэй открыла дверь будки. Послание растворилось в воздухе. Только бы оно дошло до адресата!
Тыквер сидел у бассейна и сюсюкал с лорелеей.
— Милааашка, — вытягивая губы трубочкой, мурлыкал он. — Ты такая милаааашка. — Он посмотрел на Мэй: — Надеюсь, она не затем согласилась, чтобы заманить нас в морскую пучину?
Рядом с бассейном дожидался разноцветный старый фургон, разрисованный рекламой «Бездны скорби». В кабине уже устроился собранный в дорогу Пессимист, а за его спиной громоздилось огромное деревянное корыто. Тыквер нацепил на кота авиационные очки — скорее для красоты, чем для удобства, — но Пессимист, ничуть не смущаясь своего бравого вида, бодро вылизывал себя.
Дело было за малым: добраться до Мертвого моря. И надеяться, что план Мэй сработает.
ОСТАНКИ! ЗАСТЕНКИ! ДРОЖЬ В КОЛЕНКАХ! ХРУСТЯЩИЕ ГРЕНКИ! ЖДЕМ ВАС В «БЕЗДНЕ СКОРБИ»!
Покачиваясь, фургон медленно полз по барханам.
— Выключить никак нельзя? — прокричала Мэй Тыкверу.
— Что? — крикнул он в ответ, приставив ладонь к уху.
Мэй озабоченно глянула на небо. Включившийся в фургоне громкоговоритель не затыкался ни на секунду. Мало им было, что весь кузов обвешан двигающимися мумиями, а на капоте вращается череп, мигая фиолетовыми лампочками в глазницах. Мэй не сомневалась, что вампиры не заставят себя долго ждать.
Она оглянулась на лорелею, которая с загадочной улыбкой восседала в своем корыте. Не зря Тыквер назвал ее Моной Лизой.
На южном горизонте мелькал только Призрачный город — маленький и далекий, он, словно в прежние времена, упрямо тянулся ввысь своими шпилями, даже поблекнув и помрачнев под этим хмурым свинцовым небом.
У Мэй отлегло от сердца, только когда они наконец выехали на бескрайнее, раскинувшееся до самого горизонта, насколько хватал глаз, побережье Мертвого моря. Однако стоило выбраться из фургона, как страх перед вампирами сменился страхом перед маслянисто-черными водами. Пустота и тишина, ни корабля, ни намека на противоположный берег, сплошная коварная гладь.
Плеснув хвостом, лорелея нырнула в прибой.
Огромная оранжевая надувная лодка с тыкверским изображением рассекала волны, словно нож, впереди с бешеной скоростью мчалась лорелея, за кормой тянулся пенный шлейф. Берег окончательно скрылся из виду где-то час назад, и теперь вокруг колыхалась только маслянистая чернота.
Мэй начала опасаться, что шансы отыскать корабль с друзьями в этом безбрежном океане отчаянно стремятся к нулю. И вдруг впереди мелькнула крошечная точка. Мэй решила, что ей померещилось, но, оглянувшись на Тыквера, поняла, что он тоже ее заметил. Призрак нервно грыз ногти.
— Оно, да? — спросил Тыквер.
Мэй вытащила из колчана за спиной стрелу, готовясь натянуть тетиву в любой момент:
— Может быть. Посади Пессимиста к себе в котомку и закрепи получше.
Точка приближалась и росла. Теперь стало видно, что это действительно корабль. Не факт, правда, что именно тот. Большой черный галеон шел под всеми парусами — белыми и потрепанными.
Оглянувшись на пассажиров, лорелея прибавила скорость. Лодка скакнула вперед и понеслась, стремительно набирая ход. Мэй натянула тетиву, прицеливаясь. В ушах свистел ветер. Уже можно было различить гулей, снующих по палубе. И название корабля на корме — «Геспер». И тут Мэй ахнула. Среди всей этой маслянистой черноты и серой хмари на носу корабля блеснул крошечный огонек — будто лампочка. Светящаяся фигурка.