Луна в небе напоминала призрачный галеон, рассекающий облачные волны. По булыжным мостовым неслись в тумане экипажи, запряженные невидимыми лошадьми. Все до единого кучера, восседавшие на облучках, были безголовые. Вдоль мостовых выстроились старинные каменные особняки, ощетинившиеся пиками кованых заборов. На нижних этажах горел свет, наверху темнели чердачные окна. Занавески шевелились, словно обитатели домов украдкой наблюдали за бредущей по улицам компанией. В небе сверкнула молния. Вдоль причала прошли цветочницы в изношенных платьях и соломенных шляпках, с корзинами засушенных цветов на продажу.
— Кошмарная ночка… — многозначительно глянув на путешественников, бросила одна из них на ходу.
Друзья настороженно переглянулись.
— Да ну, они наверняка всегда так говорят, — храбрясь, заявил Тыквер.
Мэй почувствовала, как в котомке дрожит Пессимист.
Они двинулись дальше, дивясь на каждого встречного и поражаясь, сколько же разной жути здесь обитает.
Вдруг Люциус дернул шедших впереди за край одежды и потащил в ближайшую подворотню.
— Вампиры! — прошептал он испуганно.
С рухнувшим в пятки сердцем друзья прижались к кирпичной стене и затаили дыхание. По улице проплыл бледный лощеный господин в черном плаще. Он скользил, как по маслу, гордо выпрямив спину и свесив вдоль тела белые холеные руки. На бледном, каменном лице застыло безжалостное выражение. Вампир проследовал дальше, суровый и целеустремленный.
— Патрулирует… — От шепота Беа у Мэй прошел мороз по коже. — Вампиры сейчас бдят вовсю, охотятся за смутьянами. Отловленных доставляют прямиком в крепость Бо Кливила.
Они выждали еще несколько секунд и только тогда решились осторожно выглянуть из-за угла. Вдали мелькнул и растворился в тумане кончик плаща. Тогда друзья двинулись прежней дорогой, но теперь с еще большей оглядкой. На обочине мигал фарами и дергался туда-сюда припаркованный автомобиль под охраной усатых солдат в старинной форме, вооруженных ружьями со штыком.
Фабио подкрутил усы и кивнул им с генеральским видом.
— Ожившая машина, — шепотом пояснила Беа, перехватив изумленный взгляд подруги. — Бензина потребляют немерено.
— Вот, смотрите, вроде ничего так.
Люциус показывал на неприметный покосившийся деревянный домик с вывеской по фасаду: «Гостиница „Вечный покой“». Мэй не возражала. Самое время убраться со страшной улицы и обсудить дальнейшие планы. Друзья вплыли внутрь.
Внутри оказалась самая настоящая таверна — грубые деревянные столы, красный ковер, жаркий огонь в камине и растянутая над ним медвежья шкура. За одним из столов, задумчиво подперев подбородок блестящей рукой, читала книгу одна из постоялиц. Хозяин протирал тряпкой соседний стол.
— Кошмарная ночка, бр-р… — приветствовал он вошедших. — Добро пожаловать! — И снова принялся протирать.
— Ой, у нее золотая рука, — изумленно шепнул Тыквер. — Вот повезло.
Мэй ткнула его локтем в бок.
— Не глазей так, неприлично.
С улицы донесся громкий скрип несмазанных колес.
— Оставаемся здесь. Как говорить мой дядя Бонино… — начал Фабио.
— О-о-о! — Беа потянула Мэй за рукав. — Это же леди Говард!
Мэй прильнула к оконному стеклу. Напротив таверны остановилась жуткого вида карета, сделанная вроде бы из человеческих костей. В темном оконце виднелся серый призрачный профиль — ввалившиеся щеки, недовольно поджатые узкие синеватые губы, пустые глядящие в никуда глаза.
— Кто такая леди Говард? — выдохнула завороженная Мэй.
— Злодейка убийца! — расширив для пущей убедительности глаза, выпалила Беа. — Погубила четырех своих супругов и теперь разъезжает в карете из их костей. В наказание должна собирать травинки — все-все растущие на земле, до последней. — Беа шумно выдохнула. — То есть, получается, до скончания веков.
Перепуганная собственным рассказом, Беа поспешно взяла Мэй под руку, не в силах оторвать взгляд от кареты.
— Проводить вас в номер?
Девочки подскочили от неожиданности, услышав голос хозяина таверны, но тут же опомнились и смущенно захихикали.
Номер встретил их красным плюшем, красным фонариком со свечой и длинными бархатными красными шторами. Мэй раздвинула их и выглянула в окно. Там в лунном свете поблескивали ряды надгробий.
Оставив Пессимиста мирно дремать наверху, друзья спустились в таверну и допоздна играли в карты, греясь у камина. По номерам разошлись около полуночи, когда уже начали слипаться глаза. Но даже уединившись, Мэй с Беа никак не могли наговориться. Когда Пессимист время от времени приоткрывал один глаз, показывая, что их болтовня мешает ему спать, девочки делали извиняющиеся лица и переходили на шепот.