— Ты что это удумала?
— Будем спускаться, — заявила Мэй, проверяя узел на прочность.
— Шутки шутишь? — поперхнулся Пити, отшатываясь.
Мэй обвела взглядом собравшихся. У всех на лицах читался один и тот же вопрос.
— Я… — Берта нервно цыкнула зубом. — Ты хорошо подумала? Не рановато ли нам?
Решимость Мэй разом улетучилась. Духи свободы не рвались в бой. Даже неупокоенные как-то оцепенели. Мэй снова заглянула в дыру. Внизу лежало жуткое будущее, ожидавшее тех, кто решит встретить его лицом к лицу.
Может, они и правы. Может, пока рановато.
Но если не сейчас, то когда? Время вышло.
— Не рановато, — кивнула Мэй с решительным, как она надеялась, видом. Внутри у нее все дрожало. Если она не вдохновит их на подвиг, то не вдохновит никто. Другой возможности не будет. — У нас получится. Я знаю.
Не оставив себе ни секунды на раздумья, она спустила веревку в дыру, дернула последний раз для проверки и обвела глазами столпившихся вокруг.
— Мы спускаемся. Вопрос только — кто пойдет первым?
Повисла тишина.
А потом из рядов кто-то выдвинулся.
Пессимист подполз к краю, дрожа всем телом.
— Миоу. — Его возглас поглотила клубящаяся внизу темнота.
И тогда кот сделал то, чего от него никак не ожидали. Он повернулся и понесся прочь.
— Киса! — Мэй вскочила.
Фасолька молнией метнулась за ним, и обе кошки растворились в тумане.
Только хвост Пессимиста мелькнул напоследок у Мэй перед глазами — и пропал.
Глава двадцать девятая
Королева воинов
Устроившись на скалистой вершине с видом на замок Бо Кливила, отряд наносил фосфорную боевую раскраску. Все камуфлировались под скелетов — даже скелеты. Идею подал Тыквер. Он всегда любил театральные эффекты.
Ночь провели без сна. Тати передавали по кругу бутылку «Спертого духа» и хвастались былыми разбойничьми подвигами. Ребята с Водопадов били в тамтамы и пели гавайские песни. Светлые мальчики играли в прятки среди расщелин, заливаясь хохотом и отчаянно жульничая. Мэй, выбрав себе уголок поукромнее, смотрела на темнеющий внизу замок.
До нее доносился из темноты смех Люциуса и бас Фабио. Одолевала тревога за Пессимиста. Куда он делся? Как он там, цел?
В замке зловеще пламенело окно Бо Кливила на самом верху. Мэй пыталась представить, что он сейчас делает.
Наверное, нет в мире более одинокого места, чем эта красная комната. Хуже самого одинокого одиночества, которое ей довелось испытать. Хотя в голове такое не укладывается.
— Эй! — Мэй вздрогнула от неожиданности. Из-за соседней скалы высунулась огромная голова Тыквера. — «Омерзительная резинка», чтобы лучше думалось. — Тыквер протянул ей упаковку, но Мэй отказалась.
Тогда он примостился рядом и принялся смущенно перебирать пальцами горстку щебня. Под его взглядом у Мэй задрожали губы — у Тыквера, когда он увидел, тоже. Она подняла глаза и стала смотреть на милый желтый чубчик у него на макушке.
И вдруг снизу, из ущелья, донесся громкий клекот. Из ворот замка выплеснулась россыпь черных пятен и поползла на юг, в горы. Тысячи темных духов развеивались по четырем ветрам.
У Мэй затряслись поджилки.
— Кажется, они разбредаются по Кливилградам, — подтвердил ее худшие опасения Тыквер.
Страшно, да, но ведь ничего неожиданного. Мэй подумала о Земле, о своих знакомых, о Клэр и хозяйке комиссионного магазинчика в Покатой Горе, о сестре Кристофер и, конечно, о маме. Теперь и их судьба зависит от нее. При этой мысли Мэй захотелось скукожиться, словно скомканный листок бумаги. Но она не скукожилась. Она встала и выпрямилась.
— Где-то я тебя такой уже видел, — произнес Тыквер.
Мэй представила себя со стороны. Саван, переливающийся купальник, фосфорный камуфляж на лице. Один в один та девушка с витража в Вечном здании. И то видение из пещеры под Окаменелым перевалом. Королева воинов.
Перед самым выступлением отряд накрыла неожиданная буря эмоций. Колченогий Пити признался Безголовой Гвеннет, что всегда неровно к ней дышал. На что Гвеннет ответила разъяренным взглядом и метнула в Пити склянку с морской водой. Пришлось незадачливому ухажеру спасаться бегством.
Фабио сознался, что жульничал в «уно» — правда, об этом все и так знали.
Лисичка Лекси со словами, что уже давно жаждет подарить кое-что Берте, вручила старушке длинную тонкую коробочку в ярко-розовой обертке. Развернув бумагу, заинтригованная Берта, к своему удивлению, обнаружила в коробочке одинокую зубную щетку. Лекси смахнула слезу: