– Ты хочешь сказать, что если человек умер, то значит, он не справился со своей миссией?
– Да! Либо уже ее выполнил.
Писателя очень ошарашила такая новость, и он задумался с растерянным видом.
– Вот оно как бывает!
– Но и это еще не все. – Продолжила Пташка. – Если самым большим процентом удачи является жизнь человека, то забрав ее, другой человек приобретает огромное количество, так называемого позитива, то есть солидного количества удачи.
Писатель словно каменный с белым, как мел лицом замер перед Пташкой.
– Ты хочешь сказать. – Выдавил он из себя, заикаясь. – Ты хочешь сказать, что ради огромной удачи необходимо убивать людей.
– Да, ты прав. – Согласилась Пташка. – Но есть одно очень большое «НО»! Это очень большой грех. Грех, как для вас, людей, так и для нас, ангелов. Недозволенно Господом нашим убивать себе подобных.
– Вот значит, почему всякого рода гады и мерзавцы, живя нечестно и кроваво достигают довольно больших высот.
– Ты снова прав. – Прочитав мысли Писателя, Пташка решила вмешаться в рассуждения Писателя. – Очень крупные деятели бизнеса и политики зачастую не считаются как с мнением народа, так и с его жизнью. Они это делают не случайно, они очень хорошо об этом знают. Ведь ты сам наверно уже заметил, что все перемены и прочие решительные введения властей государств и представителей большого бизнеса влекут за собой довольно немалые жертвы и страдания целых народов. За счет этих последствий эти представители бизнеса и власти получают баснословное количество успеха. Такое количество, какое делает из палачей героев наций, из мерзавцев и воров – великими политиками и превозносит на высокие пьедесталы истории. И таких огромное множество. Возникает истина: нет огромных успехов без жертв, на основе которых они созданы. Это очень опасно, но в то же время неизбежно.
– Но, Пташка! Если это очень опасно и нечисто, то зачем же ты мне все рассказываешь? Может было проще, если бы я не знал всех этих подробностей? Соответственно не было бы вероятности на соблазн.
– К сожалению, все кого мы обучаем должны знать всю правду об успехе. И эту тоже.
– Но ведь вы же сами толкаете их на преступление против человечества! – Возмутился от полученного ответа Писатель. Он даже подскочил на ноги, и зашагал вокруг Пташки.
– Что ж, – неожиданно заключила Пташка. – Каждый сам выбирает себе дорогу.
Волна негодования захлестнула Писателя, он даже какое-то время не в силах был слово вымолвить, так сильно захлестнули его эмоции. Он непрерывно шагал вокруг Пташки, размеренно вымеряя шагами расстояния, и о чем-то сосредоточенно размышлял. Вдруг совсем неожиданно Писатель остановился и, пристально посмотрев в глаза Пташки, спросил:
– А если я воспользуюсь вашей наукой? Если я стану мерзавцем и палачом? Ты же сама говоришь, что победителей не судят. Что им все сходит с рук. Зато, какой огромный процент удачи на меня свалится! Игра стоит свеч! Ты не боишься этого?
Пташка спокойно вынесла этот натиск вопросов, даже не смутившись. Вероятно, она ждала этот момент и была готова к нему.
Пташка медленно подняла голову и умным взглядом посмотрела в глаза Писателя.
– Боюсь. Конечно, боюсь. – Спокойно ответила милым голосом девушка. – Но я защищу тебя от этого. Я не дам тебе возможности сделать жестокость ради большой прибыли.
– Как же ты сможешь меня защитить? – Тепло надежды вселилось в сердце Писателя, он так не хотел расставаться с Пташкой. – Ведь мы же… Мы скоро… расстанемся…
Последнее слово Писателю особенно тяжело было произнести. Ему всей душой хотелось верить, что вдруг все можно изменить и Пташка навсегда останется с ним. Тогда он никогда ее от себя не отпустит. Никому, никому ее не отдаст.
– Не загадывай. Всему свое время.
Пташка одарила Писателя нежными и в то же время многообещающими взглядом и улыбкой, от чего Писатель был окончательно сбит с толку, но спорить с девушкой, так нежно прижавшейся к нему, не стал.
***
Каждый раз, вспоминая происходившее, Владимир давал себе обещание написать книгу о милой Пташке и Писателе, но всякий раз не решался взять в руки тетрадь и ручку. Скорее всего, не потому, что не хватало времени или желания. Больше всего Владимир боялся неправильно сформулировать, передать более четко и доступно историю на страницы рукописи. Он боялся что-то забыть и упустить из внимания при написании.
Но сила, которая постоянно двигала им, та самая сила, которая не давала покоя всю его жизнь, все-таки заставила достать из ящика стола новую большую тетрадь, открыть ее на первой странице, взять в правую руку шариковую ручку и написать вверху страницы первое предложение, которое стало названием повести «Пташка». И яркое воображение, подогреваемое теплыми воспоминаниями, понесло его в тот самый далекий мир, мир Пташки и Писателя.