Риккардо заёрзал на стуле.
«Как люди её пьют?».
«Не знаю. Давятся и пьют, наверное. Главное, что они платят. А там уж пусть лакают её, как хотят».
«Почему они вообще её покупают?».
«Плацебо. Им сказали, что вода помогает, и они верят. Особо внушаемые даже чувствуют какие-то улучшения. Готов поспорить, что если бы папаня сказал, что она лечит рак, какой-нибудь чудак с отваливающимися лёгкими подтвердил бы, что после пары глотков у него выросли новые. – Оскар выключил плиту.—Позовите меня, когда это дерьмо остынет. Будем разливать его по бутылкам».
Риккардо, мечтавший попробовать «полезную воду», обрадовался, что ему не выдают карманных денег, а сэкономленные с обедов монетки у него закончились.
– Мне нужен аспирин.
Оскар поставил на прилавок баночку с горькими таблетками, а рядом положил футляр, внешне напоминающий портсигар.
–Надо?– Оскар постучал пальцем по футляру.
Голова в шлеме, изображённая на футляре, и название «Троянцы» не внушали доверия, как и то, что футляр предлагал Оскар [11].
– Нет, спасибо.
– Зря,– Оскар спрятал футляр под прилавок.– Мы думали, что от смеха надорвём задницы, когда Лось подкинул их в сумку Браун, и чуть не подохли, когда её мамаша, обнаружив «троянцев», гонялась за ней по улице Красных роз с воплями, что перевоспитать шлюху никогда не поздно. Не представляешь, как было весело, Рикки.
– Не представляю.
Риккардо похлопал себя по карманам. Мать не будет гонять его по улице Красных роз: она сразу его убьёт.
– Я забыл деньги,– простонал Риккардо.
Оскар махнул рукой.
– Запишу на ваш счёт.
– Спасибо,– Риккардо спрятал баночку в карман.
Из аптеки Риккардо и Оскар вышли вместе; Оскар развалился на ступеньке и закурил, когда Риккардо, опустившись на колени, вцепился в велосипедный замок, дёрнул его и грохнулся на спину.
– Господи,– процедил Оскар и встал.
Зажав сигарету в зубах, он схватил Риккардо за футболку и рывком поднял на ноги.
–Что ты его дёргаешь, как девственница член?– Оскар присел у велосипеда и, не вынимая сигареты изо рта, продолжил.– Смотри, как надо: вверх и резко вправо. Понял?
*
<Вверх и резко вправо>
Риккардо запихал замок в карман, мысленно проложил путь так, чтобы не завалить чужие велосипеды и, задержав дыхание, поднял над головой свой и засеменил к выходу со стоянки, где его уже поджидала недовольная Карла.
– Хотел сбежать от меня, Рикки?
Риккардо поставил велосипед на землю, и Карла тут же облокотилась на руль.
– Сегодня вторник,– напомнила она.– А по вторникам мы обедаем в «Крабовом утёсе» и веселимся у меня. Можем сыграть в «Монополию», если уговорим Оскара.
– Лето кончилось, Карла,– Риккардо перекинул ногу через седло.– Меня не оставляют одного, ты же знаешь.
–Я не боюсь тебя,– Карла прижалась к велосипеду.– Я могу попросить Оскара сидеть с нами, если твоим родителям так будет спокойнее. С обязанностями няньки он справится не хуже Молли Верберг.
– Не думаю, что мать согласится. На каникулах она отпускала меня, потому что кто-то из твоих родителей всегда был дома, но сейчас, когда мистер Феррера дежурит в аптеке сам, а миссис Феррера, благодаря моей матери, приобщилась к покеру, она не разрешит приходить к тебе. Но я спрошу.
Компания из четырёх семиклассников, во главе которой был Чак, заприметив Риккардо, направилась к стоянке.
– Эй, итальяшка!– крикнул Чак, когда расстояние между ним и Риккардо укладывалось в десять шагов.– Высохла твоя тетрадь?
Риккардо посмотрел на Карлу, которая пять минут назад всучила его тетрадь по истории рыжему мальчишке.
– Что он хочет от тебя, Рикки?
<Он хочет, чтобы все знали, что я неудачник, чья тетрадь плавала в унитазе>
Риккардо подался назад и пнул по колесу ближайшего велосипеда: упав, велосипед завалил остальные.
– ТЫ ОХРЕНЕЛ, УРОД? – завопил Чак.
Выжав всю скорость, на которую только был способен его «швинн», Риккардо рванул на Восьмую улицу: когда эти пустоголовые разберутся, где чей велосипед, он уже будет на перекрёстке Восьмой и Олм стрит – двух улиц, куда Чак и его дружки не сунутся ни за деньги, ни под страхом смерти.
На Олм стрит обитала премерзкая старуха Лиза Хэмфулл – бывшая школьная библиотекарша, а на Восьмой – скандалистка Молли Верберг, и объединяла их ненависть к окружающим.
Любимым занятием Лизы было издевательство над детьми в Хэллоуин, в другие дни она бухтела, но никого не беспокоила в отличие от Молли.
Риккардо солгал, когда сказал Карле, что не слышал о Молли Верберг; о Молли Верберг слышали даже те, кто в Деренвиле не проживали. Родственники звонили им и жаловались, что дикая тётка, с торчащими по бокам жёлтыми волосами, выжженными дешёвой краской, опять закатила скандал в магазине, скупила все консервы или сочинила небылицы про соседей и за ними теперь следит полиция.