Это надругательство. Кощунство.
Стою на балконе. Дышу. Ветра нет. Снег отвесно сыплет вниз, укрывая скамейки и редкие машины.
Ежусь в мокрой от пота рубашке.
Звонит телефон.
Долго трезвонит, пока пытаюсь отыскать его под смятым одеялом.
Номер смутно знаком. Может, кто из клиентов?
– Здравствуйте. Агентство «Тайный»… – начинаю я.
Договорить не успеваю.
– Алло! Алло! Это ты у меня вчера был? Алло-о-о? Не молчи!
Ругаюсь про себя. Потом вежливо отвечаю:
– Возможно. Представьтесь, пожалуйста.
– Чего мне представляться? Ты знаешь, кто я такая! А я тебя по голосу узнала! Ты ведь у них старшОґй, правда?
– А что случилось? – голос у меня привычно вежливый. Годы практики.
– Ты говорил, что все хорошо будет?
– Да, но вы понима…
– Что да? Что да? – бабка переходит на крик. – Что тут понимать? Она говорить начала! Всю ночь под дверью скреблась! Сказала, вы меня обманываете! И что скоро зайдет и утащит меня! Что будет меня жрать! Вы чего натворили, негодяи?!
– Стоп! – почти кричу, и это срабатывает. Она замолкает. – Я ведь объяснил вам, что это дело сложное и с первого раза может не сработать…
Говорил вроде? Должен был.
– Эти сущности всегда стараются обманывать, юлить, хитрить. Такая у них природа. Иначе им не выжить. А вы ей поверили? Ну разве так можно, Евдокия… Петровна?
Не помню ее отчества, но она не поправляет. Разговор продолжается еще минут десять, а когда наконец заканчиваем, единственное желание – разбить телефон о стену.
Вместо этого звоню Паше.
– Привет! Фигово мы вчера выступили.
Паша молчит. На фоне слышны голоса и смех. Сидит, наверное, в своей админской каморке, играет в «Варкрафт»…
Скрипнул стул, хлопнула дверь. Смех исчез.
– Что случилось?
– У старухи нашей снова из холодильника воруют, вдобавок ее бабайка о нас гадости рассказывать начала.
– И что говорит?
– Что мы мошенники и что надо нас в полицию сдать.
Паша стонет.
– Вот-вот. Придется ехать.
– У нее там так воняет, я до сих пор не отойду. Может, ну ее? Не хочу туда возвращаться. Мне всю ночь какая-то ерунда снилась.
Такого я от Паши не ожидал.
– Она в самом деле полицию вызовет. Серьезно настроена.
– Вот же ж, – стонет Паша, задумывается. – Я раньше пяти не освобожусь.
– Ну я так и сказал, что мы к шести приедем. Давай у ее подъезда встретимся, только можешь «Хрюшу» захватить? Она ведь работает?
– Когда в последний раз включал – работала. Меня сестра чуть не пришибла тогда.
«Хрюша» – наша тяжелая артиллерия. Основу для нее Паша нашел, когда работал в Доме культуры. Кажется, это был какой-то самодельный музыкальный инструмент вроде терменвокса. Он валялся в кладовке, наполовину разобранный и забытый. Инвентарного номера не было. Паша от скуки починил его, включил и едва не помер, услышав смесь потустороннего воя и хрюканья. Как будто разом стонет десяток свиней-привидений. Иначе и не скажешь.
Паша приделал к устройству большую синюю лампу, которая мерцала под аккомпанемент поросячьего визга.
Поставь ее в темной комнате да правильно подготовь клиента – обделаться можно. Пользовались мы ею редко. Несколько раз из-за нее соседи вызывали полицию, а однажды какой-то мужик в тельняшке расквасил мне нос. Но сейчас лучше сразу зайти с козырей, чтобы больше уж точно не пришлось возвращаться.
– А Лиза будет? – спрашивает Паша.
– Конечно, – вру я.
Очень надеюсь, что и ее удастся уболтать. Она работает в кофейне, и я, честно говоря, не знаю, какой у нее график.
Она сразу берет трубку. Соглашается.
– Я все время об этой квартире думаю. Хотела сама туда вернуться с фотоаппаратом.
Вспоминаю, как она рассказывала что-то о лице на стене. Тем временем Лиза начинает расспрашивать: все ли у меня в порядке, хорошо ли я спал, все ли нормально дома?
Поддеваю ногой заляпанный пиджак.
– Ага, все хорошо, – говорю я.
– Вот и отлично, – голос Лизы становится веселее.
Интересно, что это на нее нашло?
Едва кладу трубку, снова звонит телефон.
– Уже едете?! – кричит бабка.
Ну, начинается.
Она тяжело дышит, а на фоне скрипучий монотонный голос повторят какое-то слово. Хоть бы телик потише сделала.
– Мы ж на вечер договорились. Специалисты все сейчас… на заданиях.
Вдруг понимаю, что старуха плачет.
– Приезжайте. Пожалуйста.
Голос теряется в рыданиях. Звонок прерывается.
Гудки.
Выхожу на балкон.
Телефон опять звонит.
– Она снова тут, – шепчет бабка. Шум, громкое прерывистое дыхание. – Сынок, приезжай. Я заплачу`. Я все-все отдам. Пожалуйста.