Тишина.
Пытаюсь дозваться ее, но ответа нет.
Долго сижу с телефоном. Размышляю, что делать.
Перезваниваю, но трубку не берут.
Черт.
Придется ехать.
Пытаюсь привести костюм в порядок. Пиджак невероятно воняет. А пятно на нем – просто ужас. Похоже на жижу со дна мусорного ведра. Рубашка все еще влажная.
Открываю шкаф и вижу, что все мои вещи грудой валяются внизу.
Это уже не смешно. Такого со мной еще не было.
Врешь. Было.
Нет. Не думай о маме.
Я сам себе мерзок. Головная боль. Липкий пот. Как можно было так сорваться?
Надо срочно работу искать.
Принимаю душ. Немного убираю на кухне. Надеваю измятые, но вроде чистые джинсы и новогодний свитер с оленями – подарок отцовской жены. Все остальное я перемял и перепачкал ночью.
Наверное, хотел переодеться перед сном.
На улице долго дышу свежим воздухом и только сейчас понимаю, как же душно было дома. Надо было не закрывать балкон перед выходом.
Покупаю литр колы и два пакетика дешевых сухариков. Такой вот завтрак, возможно обед, а может и ужин, если у Паши занять не удастся.
Сам виноват.
Денег больше нет. Даже к бабке приходится топать пешком. Тут недалеко, за час дойду. Заодно проветрюсь.
Снег все еще валит. Мимо катят машины, светят фары, тускло горят уличные фонари и витрины магазинов.
Завтракаю по пути.
В какой-то момент замечаю, что машины исчезли. Фонари погасли. И даже окна в домах не горят. Странно, конечно, но вообще еще довольно светло. Чуть больше двух, хотя и пасмурно.
Прохожих тоже немного. Все хмурые и глядят, будто со мной что-то не так.
Невольно оглядываю себя. Нормально вроде все.
Добравшись до старухиного двора, ловлю себя на мысли, что совсем не хочу заходить туда, в мрачный лабиринт бетонных пятиэтажек, но делать-то нечего.
Сразу ее замечаю.
Заметенная снегом фигура в шубе и нелепой фиолетовой шапке с огромным помпоном. Подхожу ближе.
На ногах у нее домашние тапочки. Лицо сине-зеленое. Я на сто процентов уверен, что вижу труп.
– А-а-а! – открывает она рот. С головы и плеч сыплется снег. – Пришел. А она там. По квартире ползает.
Старуха глядит мимо меня. Торчащая из рукава кисть перевязана платком. На нем засохшие темные пятна.
– Что у вас с рукой?
Она не отвечает. Снег продолжает падать ей на шапку и шубу.
Неужели никто ее не видел? Понятно же, человеку плохо.
Осматриваюсь.
Повсюду нетронутый снег. Редкие припаркованные машины едва торчат из сугробов.
Ни в одном окне не горит свет и не видно движения.
Вот теперь мне точно не по себе.
Старуха снова шевелится. Протягивает ключи. Машинально беру их.
– Давайте я вам подняться помогу.
Она качает головой.
– Сходи, посмотри: ушла ли она?
Вот так нельзя. Отбой. Даже не думай.
Заявит, что ты у нее стащил что-то. Просто вызови скорую и уходи.
Стою в нерешительности. Сколько будут ехать доктора? Приедут ли вообще? Она же замерзнет. Нужно завести ее в тепло.
– Сейчас. Я быстро. Туда и обратно.
Лифта в доме нет. Подъезд узкий и темный. Не слышно ни голосов, ни телевизоров; кажется, что дом заброшен. А вонь… она и вчера тут была или только сейчас доползла сюда из бабкиной кухни?
Мой нищенский завтрак просится наружу.
Поднимаюсь на третий этаж.
Две обитые дерматином двери. Нужная мне коричневая, а у умершей соседки черная. Такая, что даже кажется, будто нет там никакой двери – лишь зияющая темнота коридора.
Подходить совсем не хочется.
Стою, слышу свое дыхание, стук сердца и еще кое-что. Тихий скрип половиц. Совсем рядом.
Просто спустись. Вызови врачей и уходи.
Открываю дверь.
Бабка даже не заперла ее.
Погружаюсь в жаркое густое облако вони.
Кашляю. Тут еще хуже, чем вчера. Куда хуже.
Захожу. Скорее, потому, что просто не хочу стоять рядом с той черной соседской квартирой.
Тусклый свет с кухни освещает коридор. В спальне темно.
Слышу медленное вязкое шлепанье босых ступней.
Отступаю к самому порогу, готовый броситься бежать.
– Здравствуйте, – говорю я.
Долго стою так, истерично вцепившись в дверную ручку.
Ничего не происходит.
Набираюсь храбрости и делаю несколько шагов по коридору.
Теперь вижу стол на кухне и опрокинутую кастрюлю на полу.
Прямо как у меня.
Вокруг размазана желтоватая масса, которую пересекают следы. Растопыренные ладони, похожие на отпечатки древних людей в какой-нибудь французской пещере.
Старуха-то спятила. По кухне ползала.
Делаю еще пару шагов.
Никого.
Дверца холодильника раскрыта. Рядом валяется упаковка от сливочного масла. Лампочка не горит.