— Знаешь, наверное, и в самом деле мне сейчас некуда спешить. Так что давай я квартиру сниму просто, устроюсь.
— То есть ты надолго в наши края, раз квартиру собрался арендовать? Я думала, ты у матушки неделю погостишь, и обратно в столицу
— Мне там нечего сейчас делать. Квартиру я сдал в аренду, работать я не могу. Так что отдохну от спешки большого города.
— А как же София?
— Не понимаю о чем ты.
— М-м-м-м! Даже так! Ну, тогда у меня подруги незамужние имеются, познакомишься.
— Света! — возмутился было я, но поняв всю тщетность, решил разъяснить, — я сейчас точно не хочу ничего серьезного, так что для подруг твоих, я не особо перспективный ухажер.
— А это уже они сами решат перспективный или нет. Вообще-то у тебя квартира в Москве имеется. А это уже серьезно! Иностранец как-никак — показав мне язык, ответила вредина.
Дальше мы ехали под бесконечный мамин рассказ о том, что произошло в Ачинске, с тех пор как я переехал. Кто женился-родил-развелся, кто стал директором, или наоборот сел за дела темные. Мне, естественно это все было не особо интересно, поэтому и слушал я вполуха, просто для галочки, иногда поддакивая. А сам же смотрел в окно и думал о том, как могла сложиться моя жизнь, если бы я…. Все. Если бы не уехал в Москву, если бы не пошел в медицинский. Или если бы в Москве жил по-другому, не встретил бы Софию. В общем, сидел и предавался рефлексии, густо замешанной на ностальгии, из которой меня вывело выскочившее словно из-за границы поля зрения уведомление о запросе в друзья от пользователя «Vsevolod_toplayman».
— Покороче ника придумать не смог? — Сказал я с усмешкой, — и что за «играть человека»?
— Это не «играть человека, — отозвался племянник, — а «топ любитель». Я же не про, но топчик точно.
Я рассмеялся принимая запрос. Молодец Всеволод, и английский знает, и с юмором парень. Тут же пришло сообщение от моего нового «друга» со смайликом и каким-то видео. При попытке открытия нейроинтерфейс запросил права на установку видеоплеера и разрешения на воспроизведения файлов полного погружения.
— Что это за видео? И почему оно в режиме полного погружения?
— Это интервью с Хикеру Тоджимой про его новую игру.
— Это тот самый геймдизайнер, придумавший несколько новых жанров, а на старости лет решивший цифровизироваться? Первый, и пока единственный случай неудачной оцифровки?
— С чего это неудачный-то, Дядя Стёпа, ты что, вообще за новостями не следишь? Наоборот, Хикеру цифровизировался уже почти на смертном одре, и его сознание очнулось на экспериментальном сверхкомпьютере, раньше прогнозируемого срока почти на 4 часа. Поняв, что все получилось, на волне позитива, Хикеру начал творить, он и в молодости иногда, в порыве вдохновения пропадал на недели, а тут и вовсе, без ограничивающих факторов в виде необходимости сна и еды просто ушел в творческий запой. Совсем недавно ему потребовалась помощь в создании звукового сопровождения для его нового шедевра, и он вышел на связь. Вот по поводу анонса практически готовой игры, по факту сделанной одним человеком и было организовано это интервью. Очень классно, репортер — обычный человек задает вопросы цифровой личности, которая сейчас еще является и сверхмощным компьютером, и даже сама комната, в которой идет беседа, по сути, находится «внутри» Тоджимы. Во всех смыслах. Разговор ведется в виртуальной реальности той самой новой игры, и оформление этой локации повторяет техническое помещение внутри сверхкомпьютера.
— Зачем так сложно?
— А вот и глянь интервью, дядя Степа! Там все объясняется это.
— Хорошо, гляну, но не сейчас.
— Напишешь мне впечатления?
— Словами расскажу!
За всеми этими разговорами мы как раз доехали до дома мамы.
Поднялись в квартиру, сестра и матушка сразу же принялись хлопотать по хозяйству, разогревая еду и накрывая на стол. Откуда-то была выужена бутыль с, как оказалось, домашней наливкой. А потом мы просто сидели и предавались греху чревоугодия, полностью отдавшись моменту и стараясь не поднимать неудобных тем. Но раз за разом я замечал на себе какие-то странно-задумчивые взгляды, бросаемые матерью. Ближе к десяти вечера сестра помогла матушке убрать со стола, и они своей семьей поехали к себе, забрав с собой уже утомившегося и почти спящего Всеволода.
Я уже было приготовился к сложному разговору с матушкой, но нет, проводив сестру, она просто молча, подошла ко мне, с силой обняла. Сердце предательски дало сбой, я стоял, обнимая мою, как оказалось сильно постаревшую матушку, укорял себя мысленно последними словами и не мог выдавить ни звука. Она оторвалась от меня и, глядя снизу вверх печально спросила, — «Почему ты не приезжал, Степа? Почти пятнадцать лет, с тех пор как ты уехал в Красноярск после похорон, неужели не возникало желания проведать мать? И не смей даже говорить, что некогда было!»
— Я… Не знаю… Не мог я мам. Сначала не мог, а потом… замотался, врос корнями, и… Ты не представляешь, как мне сейчас стыдно.
И я не врал, и сейчас бы не приехал, если бы не авария эта безумная. С тех пор, как отец умер, можно сказать, у меня на руках, от инсульта, случившегося во время моего очередного приезда на зимних каникулах. Я не мог найти в себе силы, чтобы находиться в этой квартире. Отец, бывший для меня самым близким человеком, тот, кто всегда был примером для меня, тот, благодаря которому я пошел в медицинский, продолжая его дело. Лучший отец и замечательный хирург, умер от дурацкого геморрагического инсульта. Умер еще до приезда скорой, спешащей отвезти его в больницу, в ту самую, где он работал хирургом, изо дня в день спасая жизни
И я просто не мог находиться здесь. Все напоминало мне о нем. Как и всем нам, всей семье. Все мы оказались выбиты из колеи. Мама, уволившись тогда с работы, посвятила себя помощи сестре, и внуку, названному в честь деда. Я же сбежал, оставив их лишь на попечение шурина. Да, безусловно, я регулярно звонил, интересовался как у них дела, как только стал зарабатывать нормально, начал отправлять деньги, и если бы у них были трудности, безусловно, заставил бы себя приехать. Но все у них было нормально. Меня не беспокоили и ничего не говорили. Но, все-таки, видимо затянулось мое отсутствие в отчем доме.
Я погладил левой рукой маму, по тронутым сединой волосам и смог выдавить из себя только короткое, — «Прости…»
Матушка грустно улыбнувшись посмотрела мне в глаза. И помолчав пару секунд, спросила: «Постелешь себе в кабинете?»
— Да, постелю там, на диване.
Впервые за очень долгое время я входил в эту комнату. Здесь все осталось так же, как он оставил, мама просто поддерживала здесь чистоту и порядок. Крепкий стол, который он сам, сделал, массивное кресло, обтянутое коричневой кожей, наша старая семейная фотография на столе, освещаемая люстрой в зеленом абажуре. чайный столик возле окна, переделанного им специально для меня, в место для чтения. И многочисленные стеллажи с книгами по периметру всего кабинета. Обычными, бумажными таких, которые сейчас некоторые люди и не видели никогда. С книгами обо всем на свете, как я думал в детстве. Все книги, от которых стремились избавиться его друзья, отец перебирал, отбирал, то, чего у него еще не было, а оставшиеся отдавал в городскую библиотеку. Постелив себе на диване, я почти мгновенно уснул, провалившись в сон без сновидений.
Утро разбудило меня умопомрачительным запахом еды, расплывающимся по дому. Умывшись и придя на кухню я сразу же был усажен за стол, на котором уже красовалась тарелка листьями салата, яичницей и бутербродом на поджаристом тосте, с красной рыбой и зеленью. Глядя на это, я и сам захотел сфотографировать и запостить это произведение гастрономического искусства, уподобившись всяким девочкам метаграмщицам. Во всяком случае, в московских кафе подобное блюдо, обычно не было столь восхитительно реально, вся красота итогового фото достигалась патентованными корпоративными фильтрами, а здесь все Настоящее, именно так, с большой буквы. Немного небрежное, но при этом с душой, и от того становящееся еще более прекрасным.
— После обеда помоги, пожалуйста, Семену спустить и погрузить вещи в машину, Я сейчас все упакую, а вы потом перевезете.
Я, чуть не подавившись, с непониманием выпучился на нее, прокашлялся и просипел, — «Поясни?»
— А что тут пояснять? Семен уже дано предлагает съехаться. Я все отказывалась. А ты вчера вернулся, как оказалось не на день, к чему в родном городе еще и квартиру искать съемную? Я считай тут и так только мастерила последнее время. Так что живи тут. В нашей старой квартире.