– Ты еще молода, дорогая, – снисходительно принялся разъяснять ее муж. – Через несколько лет ты повзрослеешь поймешь, что наши законы лишь кажутся жесткими. На самом деле они необходимы. В них воплощен гигантский опыт предков. Что станет с обществом, если мы перестанем их исполнять?
– Что обществу до моих детей? – спросила она.
– Да, нынешний год богат на пищу. Да, все птенцы, к сожалению, здоровее некуда. Ишь, шалунишки… – Господин А. одобрительно подмигнул. – Но подумай вот о чем. Что же будет, если мы позволим им всем вырасти? Все трое встанут на крыло, перезимуют в теплых краях, вернутся сюда и захотят сохранить свое потомство. Почему же мы должны убивать своих детей, скажут они, если это не делали наши папа и мама? Они оставили нас в живых, и мы тоже хотим оставить в живых наших детей! А теперь считай: если каждый из них вырастит тоже по три птенца, получится еще девять аистов. Эти девять аистов сохранят жизни своему потомству – положим, каждый еще по трое. Это недопустимо! Это бардак, анархия, это полная деградация! Через пять лет мы заполоним всю округу!
– Ну и пусть, – пожала крыльями молодая аистиха. – Чем плохо?
– Нам не хватит мест для гнездования, не хватит еды, – продолжил лекцию господин А. – Мы выловим всех лягушек, всех ужей, всю рыбу. Мы станем строить гнезда на земле – большего позора и придумать нельзя! Начнется междоусобица, гражданская война, битва за место под солнцем. Брат пойдет на брата, а сестра на сестру! Как можно допустить такие вещи!
– Но я не собираюсь ни с кем воевать, разве что с самками весной, – возразила госпожа А. – Я мирная девушка!
– Кроме того, – продолжил мудрый глава семьи, – в следующем круге неизбежно появление больных и слабых птенцов, которые, вырастая, станут плодить уродов, не приспособленных для жизни и процветания. Наше общество станет больным. Мы потеряем авторитет, над нами будут издеваться собратья по всему миру, и, в конце концов, явятся сюда и отнимут наши гнезда.
Он разволновался окончательно и чуть сам не сорвался вниз.
– Мы убиваем наших детей ради светлого будущего! – подвел он итог, распушив перья. Он был очень доволен своей речью.
– Я не хочу такого будущего, ради которого я должна сейчас столкнуть вниз своего ребенка, – тихо, но решительно сказала мама-аистиха.
– Ты меня очень огорчаешь, – строго сказал господин А. и впервые подумал, что ему, пожалуй, не так уж и свезло с молодухой, у которой ветер в башке. Та старая карга, конечно, была уродлива и могла заклевать кого угодно, но она производила на свет вполне приличные выводки и свято соблюдала законы.
– Хорошо, – сказал он устало. – Ты глупа и упряма. Логика на тебя не действует. Интересно, какая ворона напела тебе эти… эту… этот идиотизм? Надо бы выяснить. Нынешняя молодежь подвержена каким-то странным настроениям… Тогда возьми в расчет вот что: как на нас будут смотреть другие аисты? Сейчас мы уважаемые птицы, имеем серьезный вес. Если соседи узнают, что мы не выкинули ни одного птенца, завтра на нас будут разевать клюв все, кому не лень! Нас будут презирать. Закончится это тем, что мы будем вынуждены эмигрировать в чужие края, а наше чудесное гнездо займут какие-нибудь выскочки с дальних болот. Они только и ждут этого!
– Милый, давай эмигрируем! – аистиха прижалась к сильному телу самца. – Давай возьмем детей и улетим далеко-далеко, где не будем никому мешать. Там мы вырастим наших детей без всяких проблем.
– Покинуть Родину! – воскликнул господин А, пораженный в самое сердце. – Да ты с ума сошла. Что с тобой сегодня, жаб ты ядовитых наелась, что ли?
Он нахохлился и отошел на другой конец водокачки, обиженный и очень расстроенный.
Госпожа А. тихо плакала.
– Почему же так все несправедливо? – всхлипывала она. – Почему?
– Когда ты весной заявилась из своей Индии, ты безжалостно прогнала старую птицу, которая, между прочим, много лет была мне верною женой, – холодно сказал господин А., не поворачиваясь к супруге. У него возмущенно подрагивали перья на хвосте – признак крайнего раздражения. – И у тебя не возникло ни малейшего сомнения в справедливости и этичности такого поступка.
– Я никого не убивала! – закричала господа А, и клекот ее разнесся по всей округе, заставляя других птиц поднять голову и вслушаться в этот горестный вопль. – Я не убивала своих детей. Я за тебя билась!
– Ты билась за меня, а теперь убьешь за меня кого-то из птенцов, – ледяным голосом произнес господин А. – Или я сейчас пошвыряю отсюда весь выводок к чертовой матери! И тебя тоже. Не беда, в следующем году наверстаю.