– Хочешь сказать, что ничто победило тебя, майнора Дома Огня? – Хельг усмехнулся. Слова Свальда его задели, но не по той причине, на которую Вермундссон рассчитывал. Дом? Семья? О нет, Свальд! Надеяться можно только на себя! Только на одного себя во всем этом огромном мире! И ты сейчас это поймешь! – Тогда заодно считай, что весь твой Дом Огня – еще хуже, чем ничто. Раз я победил тебя, так заботящегося о чести своего Дома, то смешаю с грязью и все семьи Огня!
Глаза Свальда сузились.
– Ты бесчестен. Мне незачем знать твое полное имя. Такие, как ты, должны умереть.
И он атаковал. Свальд был быстр и неумолим, точно Молот Тора-Громовержца, поражающий великанов. Левая ладонь начала намечать каскад ударов в голову и корпус Хельга, а правый кулак изготовился к выпаду в живот. Это была коронная атака воинов, практикующих ваджра-мушти – серия прямолинейных молниеносных ударов на разных уровнях.
И Вермундссон не сдерживал себя. Он действительно собирался убить Хельга за оскорбление рода, матери и самого Свальда.
Старик-садовник укоризненно качает головой.
– Ты снова прячешься от братьев здесь, Хельг?
Плачущий семилетний мальчик, забравшийся в самую глубину колючего кустарника, быстро размазывает слезы по лицу, поднимает на старика яркие голубые глаза.
– Я не прячусь! – быстро отвечает он.
Садовник прищуривается.
– Я вот одного не понимаю, Хельг. Ты опасаешься тумаков от братьев, но при этом лезешь в колючие кусты, зная, что они не последуют за тобой, боясь уколоться.
– И чего ты не понимаешь, Стейнмод? – бурчит мальчик.
Садовник берет его за руку и ведет сквозь заросли, длинными ножницами ловко отводя колючие ветки в стороны. Ему не страшны уколы, толстые штаны и крепкая подпоясанная рубаха защищают тело, а вот мальчик в одних шортах и легкой майке.
– Не понимаю, как ты, выдерживая боль от царапин, терпишь измывательства братьев.
– Как-как… – Мальчик тяжело вздыхает. – Их уже учат этому… бою без оружия… а мне еще рано, видите ли… Ну, они и пользуются… Как схватят за руку – так больно, а даже синяка не остается! И они говорят маме, что я все выдумываю!
Старик улыбается:
– Ну, Хельг, тогда сам подумай, что будет, когда ты побьешь их.
Мальчик хмурится:
– И что?
– Им же никто не поверит. Ведь они такие взрослые и сильные, как же они могли быть избиты тобой, а? – И садовник хитро прищурился.
Хельг снова вздыхает:
– Как же я их побью? Вот ты так много знаешь, Стейнмод, а глупость говоришь. Это я глупости говорить должен, а не ты. Они ж эту ваджрумаджру знают, а я нет!
– Глупость говорю, значит? – Садовник хитро щурится. – Ну, давай я тебе кое-что покажу.
Сад, за которым ухаживает Стейнмод, занимает огромнейшую территорию. Стейнмод как-то даже похвастался, что в Мидгарде есть несколько островов, которые размерами меньше его сада. Здесь собрали деревья и цветы со всего Архипелага. Отец Хельга любит природу, но дела постоянно заставляли его быть дома, поэтому он не часто совершает прогулки лесами. Сад – его отдушина, здесь отец отдыхает от повседневных забот. А Хельг прячется от старших братьев.
Садовник и мальчик идут по дорожке, усыпанной ярко-красными лепестками. По краям растут розы, специально доставленные из дворца ниронского микадо, архитектурного памятника древней истории Десяти островов, красота которого в свое время так изумила завоевавшего восток восьмого конунга, что он повелел сохранить дворец и все, что в нем находилось.
Розы цветут все четыре времени года, и лепестки не увядают еще очень долго после того, как опадают на землю. Говорят, ниронские поэты специально прибывали ко двору микадо, чтобы вдохновиться «вечной красотой» чудесных цветов.
– И зачем мы сюда пришли? – спрашивает Хельг, почесывая руку, покрытую мелкими ранками от колючек. Стейнмод привел его на круглую поляну, в центре которой бьет источник, декоративно огороженный овальными блестящими камешками.
– Хочу тебе кое-что объяснить. – Старик подходит к источнику, берет несколько камешков. – Лови!
Хельг едва успевает поймать два из трех брошенных камней. Третий падает рядом, в мягкую траву.
– И зачем это? – бурчит мальчик, раздраженный своей неудачей.
– Сейчас объясню. – Стейнмод кладет ножницы в траву и снимает пояс. – Кидай камни в меня.
Мальчик вздыхает. И быстро швыряет камешки в садовника. Стейнмод взмахивает поясом – и отбитые камни летят в сторону.
Хельг от восторга смеется.
– Здорово!
– Здорово. – Садовник улыбается, но сразу становится серьезен. – А теперь послушай меня внимательно. Не мы, сванды, придумали искусство безоружного боя. Не мы, сванды, изучили энергетические центры тела. И не мы, сванды, открыли, что можно убить человека ударом пальца в одну определенную точку. Однако мы, сванды, ПОБЕДИЛИ всех тех, кто это придумал. Когда бхат бил нас кулаком – мы кололи его копьем. Когда чжанец пробивал наш щит ногой – мы нанизывали его на меч. Когда ниронец брал в болевой захват нашего воина, другой воин бил его в спину. Мы побеждали, потому что мы не делали из войны ИСКУССТВА. Мы должны быть благодарны Одину и Тору, что их никогда не забавляли махания руками и ногами. И когда наши воины обучаются ваджра-мушти юга или кэмпо востока, то это не должно стать их целью, но только средством. Видишь этот пояс?