— Точно, тетя Несси. Ты совершенно права. Но что, по-твоему, мне делать, как прикажешь поступить?
— Покажи себя, девочка. Предъяви ему ультиматум. Скажи — нет, или…
— Несси! — тихо, но решительно произнесла Грейс.
— Хорошо, хорошо, буду паинькой, но не потому, что ты мне это говоришь, а ради нашего дорогого Генри, а то, не дай Бог, его сейчас удар хватит.
Очередной взрыв смеха сотряс стены.
— Ничего подобного, тетя Несси, — живо откликнулся молодой духовник. — Ты забываешь, что на исповеди мне приходится выслушивать кое-что и похлеще.
— Ох уж эти церковные дела. А почему бы тебе не отправиться в Рим и не покончить со всем этим?
— Быть может, я так и поступлю. Кто знает, как жизнь сложится. Я ведь могу и продвинуться.
— Серьезно? Бог мой, знал бы ты, что творится в церковных верхах.
— Ничего не знаю об этом, так что с радостью тебя послушаю.
— Генри, ты не лучше Несси. Прекрати сейчас же.
— Хорошо, мама, — расплылся он в улыбке.
— Будет лучше для всех, если ты вернешься в Париж как можно скорее. — Полковник кивнул в сторону сводной сестры.
— Отлично, солдафон, я отправляюсь завтра же.
— Ты не сделаешь этого! — дружным хором запротестовали остальные.
— А тебе не кажется, что ты достаточно поколесила по свету? — обратился к Несси Чарльз. — Почему бы тебе не осесть здесь?
— Что? Поселиться в Англии? Да я бы тут не осталась ни за какие коврижки, предложи они мне хоть половину королевского дворца. Но на этот раз я, наверное, вернусь в Париж и проведу там остаток дней. — Она взглянула на полковника и перевела взгляд на Реджинальда. — Близится время, когда не станет Франции, да и от Англии мало что останется, как, впрочем, и от других мест.
— На что ты намекаешь, Несси? — тихо спросил Джон.
Пожилая леди подалась вперед и без тени улыбки произнесла:
— Странные вещи стали твориться в мире с недавнего времени. В Париже мне приходилось вращаться в разных кругах. Должна вам заметить, за всей этой улыбчивой дипломатией смутно угадывается движение неких темных, но достаточно сильных течений. Кайзер Вильгельм в Германии весьма честолюбив. А здесь среди королевской семьи находится довольно глупцов, не видящих дальше собственного носа. Они продают дочерей за границу, и те становятся рабынями во дворцах. Вижу, как вы недоверчиво качаете головами. Но все вы раззявы, и нечего со мной спорить. Вы не замечаете, да и не желаете замечать, что творится вокруг, дальше своей усадьбы носа не высовываете. Когда ты в последний раз была за границей? — поинтересовалась она у Грейс.
— В прошлом году. В Риме.
— И сколько же ты там прожила? Полагаю, недели три в отеле, где прислуга большей частью состоит из немцев, половина которых шпионы.
— Пожалуйста, оставь эти разговоры, тетя Несси, — подал голос Реджинальд. — Ты просто начиталась французских бульварных романов. Сейчас модно писать о секретных службах, шпионах, наемных убийцах и мятежниках.
В комнате на некоторое время воцарилась тишина. Нарушив молчание, Несси продолжала:
— Вы начисто забыли об англо-бурской войне[2], хотя раненая нога Хью и «хранит» память о ней. А для чего, по-вашему, нужны военные? Реджи, зачем они тебя учат? Уж наверняка не для забавы. Тебя учат, чтобы воевать. И война уже не за горами. Лада, жадность требует удовлетворения. Турция расколота. Италия торопится поживиться, ухватить кусок пожирнее. Да, что там говорить. Она прибрала к рукам Триполи и острова. Не успел ноябрь закончиться, а Греция уже отхватила себе Крит. Всем нужна земля. Одна страна засматривается на территорию другой. Да и люди заражены той же страстью. Вспомни-ка, Хью, нашего дедушку. Он присоединил к своему участку пастбище, которым долгие годы свободно пользовались жители деревни, а еще купил ферму Хупера, чтобы зацепиться за его землю, ту самую, на которой ты живешь…
— Все это дело прошлое, тетя Несси, — заметил Чарльз. — Нынче у нас в правительстве либералы. Всем хорошо не бывает. Недовольные всегда найдутся. Изменения происходят каждый день.
— Ох уж эти либералы. Одно слово — бесхребетники.
— А тебя больше устроили бы консерваторы?
— Нет, мне их тоже не надо. У них свои грехи. Эти против любых новых веяний, потому что их интересы слишком широко и глубоко распространяются. А еще Ирландия — пороховая бочка. Консерваторам хочется силы. Они скоро ее получат, очень скоро, им ее покажут. И поделом им, отступникам. А еще этот Черчилль. Он был одним из них, и что же сейчас? Присоединился к либералам. Теперь он числится гуманистом. Последнее его дело: попытки улучшить положение в тюрьмах. Кстати, — откинув голову, Несси рассмеялась, — он хочет ввести закон, предусматривающий ужесточение наказания за кровосмешение.
2
Англо-бурскую войну 1899–1902 гг. Великобритания вела против бурских республик Южной Африки — Оранжевого свободного государства и Трансвааля. В 1902 г. обе республики стали английскими колониями.