Тут Ганибал засунул большой палец в воображаемый жилет, поправил воображаемое пенсне и начал говорить высоким, брюзгливым голосом коренного англичанина, окончившего университет:
— Ситуация выходит из-под контроля, черномазые волнуются. Для этой части света такое недопустимо, это не Индия. Что происходит? Черномазые бросают камни и все такое… Один веселый старый негритос довольно сильно порезался серпом, которым размахивал.
Выйдя из образа, Ганибал продолжил:
— Кинги на мои слова изображает ярость, выглядит это впечатляюще при его размерах, угрожает вернуть каннибализм. Я ему опять тоном представителя цивилизованного высшего общества втолковываю.
Кинги вновь входит в образ:
— Нормально застрелить парня в честном бою, или даже подсыпать ему отравы, если представится такая возможность. Но съедать своего противника… Боже мой, нет… совершенно неэтично… Не по-британски.
Ганнибал запрокинул голову и радостно засмеялся над собственной имитацией, и так заразительно было его веселье, так это было по-детски, что Питер почувствовал, что тоже смеется — над Ганнибалом и вместе с ним. Питеру нравился этот любопытный человек. Личность Ганнибала была настолько переменчивой, что часто трудно было понять, говорит ли он серьезно или просто это очередной поток преувеличенной риторики, которую он, казалось, так любил.
— И как Кинги это воспринял? — поинтересовалась Одри.
— Ему понравилось, он назвал это лучшей имитацией строителя Империи, которую он слышал с тех пор, как окончил Итон.
— А как насчет каннибализма? — волновался Питер.
— Согласился отказаться от этой идеи, но неохотно. По-моему, единственно, почему он хотел на время ввести каннибализм, — хотелось проверить рецепт, доставшийся от прапрабабки, которая, я полагаю, была миссис Битон[26] своего времени. Я его видел, начинается как-то так: «Возьмите пятерых павших противников, еще теплых». Когда я сказал ему, что это будет убийство, он ответил, что не понимает, почему, поскольку в качестве улик не будет трупов. Да, иногда он бывает просто невыносим.
— Так что ж, все закончилось благополучно? — спросила Одри.
— Вроде да, — сказал Ганнибал. — После того как старый плут насмеялся от души. Но я удивлюсь, если он не заговорит об этой идее снова, когда они получат самоуправление. Вероятно, это будет один из его первых указов, просто чтобы заставить Дом правительства содрогнуться. Кинги нравится губернатор, но ему также нравится заставлять его дергаться. Бедняга совершенно не понимает шуток, когда ты с ним познакомишься, тебе самому захочется его подразнить. Так что, по моему мнению, не стоит слишком винить Кинги.
— Ну, если вы собирались во Дворец, то сейчас самое время, — напомнила Одри.
— Да, хорошо, не суетись, женщина, — недовольно, потому что его прервали, сказал Ганнибал, — где этот проклятый убийца?… Томба!… Томба!… ТОМБА! А, вот ты.
Томба, услышав свое имя, возник среди мебели, как джинн из бутылки:
— Масса звал?
— Конечно, звал. Я и масса Фоксглав едем во дворец к Кинги, понял? Приготовь кареты Кинги, да поживей!
— Да, сахиб, — Томба исчез.
— В путь, мой дорогой, — Ганнибал прикурил длинную тонкую сигару, — нам пора… Где моя шляпа… Почему вечно прячут мои вещи… А, вот она.
Он извлек из-под кресла большой потрепанный викторианский пробковый шлем и водрузил его на свою спутанную гриву волос.
— Вперед, мои милые собачки! — внезапно проревел он. — Добрый дядюшка Ганнибал берет вас с собой!
Собаки поднялись всем скопом и окружили его, — море машущих хвостов, громкий лай.
— Какие у тебя планы на завтра, Одри? — спросил Ганнибал, стараясь перекричать шум.
— Да вроде никаких, — с удивлением ответила та. — А что?
— Сделай одолжение, — серьезным тоном сказал Ганнибал. — У меня работы выше головы. Возьми завтра мистера Фоксглава на целый день… Покажи ему интересные места на острове… познакомь… Ну, в общем, не мне тебе объяснять… К тому же юноше будет приятно, что ему уделяет внимание такая девушка.
— Ну, я не знаю, действительно ли Питер хочет… — с сомнением начала она.
— Я был бы просто в восторге, — поспешно сказал Питер. — Нельзя было придумать ничего лучшего. И обещаю не задавать слишком много дурацких вопросов.
— Ну, если ты уверен, что не хочешь исследовать все сам…
— Нет-нет, ничто не сравнится с экскурсией по новому месту, — улыбнулся Питер. — И я уверен, что вы лучше всех подходите для того, чтобы показать мне все и ввести в курс дела.
— Ну, я в этом не уверена, — сказала Одри. — Итак, завтра в восемь утра, подойдет?
— Замечательно.
Сопровождаемый сворой возбужденных собак, Ганнибал двинулся по залу, Питер следом. Они спустились по ступенькам веранды. Внизу их уже ждали рикши — два мускулистых зенкалийца.
— Едем в дом Кинги, — инструктировал Ганнибал зенкалийцев, забираясь одну из тележек. — Быстро-быстро, слышите, а то масса убьет вас.
— Да, сахиб, мы слышали, — ухмыльнулись юноши.
Питер сел в другую тележку, и оба экипажа тронулись в путь. У колес, с пыхтеньем и тявканьем, бежали собаки, за исключением далматинца, который ехал вместе с Ганнибалом. Тележки бежали плавно, бок о бок, словно были соединены вместе.
— Почему вы называете эти штуки «каретами Кинги»? — спросил Питер.
— Это единственный вид транспорта, разрешенный в черте города, — объяснил Ганнибал. — Очень разумно, на самом деле. — Обеспечивает занятость, дешев в эксплуатации, более или менее бесшумный и не загрязняет окружающую среду.
— А что ж, прекрасная идея! — одобрил Питер. — Куда лучше, чем куча чертовых машин.
— Именно так, — сказал Ганнибал, — и все они принадлежат Кинги. Он, так сказать, изобрел их. У него монополия на их производство. Фабрика, где их делают, управляет его дядя. Юноши, которые возят кареты, должны платить Кинги налог. — Их называют перевозчиками Кинги, и эта работа, как и работа мальчиков-грамотеев, считается почетной, поскольку им покровительствует сам король. Этим молодым людям, прежде чем получить королевскую карету и начать свой бизнес, нужно выдержать строжайший экзамен. — Они сначала должны пробежать три мили за рекордное время в дневную жару, везя центнер картофеля или другого овоща, а в конце, ухватив за рога поставить бычка на колени. По сравнению с этим экзамен на получение водительских прав в Англии кажется невинной шалостью.
Рикши бежали равномерной рысцой, колеса шуршали по красной пыльной дороге. Питер любовался окружающими видами. Слева, сквозь заросли деревьев огненного леса, глубоко утопающих корнями в алых лужицах собственных лепестков, Питер мог видеть голубые, гладкие воды лагуны и пенное кипение рифа.
Справа на пологом холме, — маленькие разноцветные дощатые домики, каждый из которых стоял в собственном саду с аккуратной оградой из бамбука. В этих садах росли кокосовые пальмы, сахарный тростник, кусты маниоки, сладкий картофель, и огромные, щедрые на тень хлебные деревья[27]. Козы, привязанные к деревьям, недобро смотрели на проезжавших бледными, свирепыми глазами и негодующе блеяли, а целые орды кур, уток и индеек, прервав свое безмятежное купание в дорожной пыли, кудахтая вырывались из-под колес, и хлопая крыльями, убегали.
— А славная девушка эта Одри! — задумчиво сказал Ганнибал.
— Восхитительная! — Согласился Питер. — Удивляюсь, что она до сих пор не замужем.
Ганнибал усмехнулся:
— Слишком много здравого смысла и ирландского упрямства… и в любом случае, здесь нет никого, за кого стоило бы выходить замуж, конечно, кроме меня. А от меня она отказалась, и очень мудро поступила — усмехнулся Ганнибал. Ее отец — сумасшедший ирландец в старом смысле этого слова. Он выпускает «Голос Зенкали» — нашу местную газету, известную своими острыми передовыми статьями, и тем, что на каждой странице содержится больше типографских ошибок, чем когда-либо со времен «Кентерберийских рассказов»[28]. На днях на первой полосе была фотография нашего благородного короля рядом с парой диких кабанов, которых он подстрелил, а подпись гласила: «Миссис Амазуга, которой сегодня исполнилось сто пять лет, на фото со своими двумя сыновьями».
26
Миссис Битон. — Британская домохозяйка и писательница, автор ставшей знаменитой книги по кулинарии и домоводству считается одним из первых кулинарных писателей.
Родилась 12 марта 1836 г., Лондон
Умерла 6 февраля 1865 г.
27
Хлебные деревья вырастают до высоты 26 м, вкус плода описывается как картофельный или похожий на свежеиспеченный хлеб. Одно хлебное дерево может производить 200 кг плодов каждый сезон.