Итак, Приколотая и ее сын Приколотый вылизали до блеска свой маленький отель и разместили разношерстную толпу журналистов и телевизионщиков. Там были довольно примечательные персонажи:
Дэниел Брюстер, известный своей бесконечной серией чрезмерно скучных телевизионных путешествий «За границей с Брюстером», — прибыл в плотном твидовом костюме и головном уборе охотника на оленей[47]. У него было круглое, одутловатое лицо, бледные глаза, маслянистая улыбка льстеца и чрезмерно большие, влажные красные руки.
Телеоператор, Стивен Блор, — пузатый, с опухшими, недовольными глазами и плохими зубами, которыми он имел привычку громко и яростно цвыркать, когда задумывался. Несмотря на свою отталкивающую внешность, он считал себя дамским угодником.
— Сколько у вас тут славных девочек! Никак не ожидал от такой дыры, — заметил Блор, когда Питер отвозил эту парочку в гостиницу.
— Правда? — холодно спросил Питер.
— О да, — сказал Блор, потирая руки. — Столько красавиц! Ну, хоть вот эта… Прелесть, шельма! Держу пари, ты бы не оказался, а? Мое резюме — когда такого вокруг переизбыток, дорого это не обойдется.
— Стив — настоящий кадр, — хихикая, объяснил Дэниэл Брюстер. — Он — душа всего коллектива «Би-би-си», понятно тебе? Без него не обходится ни одна вечеринка, ни одна компания! Вот только девушки ему жить спокойно не дают, просто беда от них, правда, Стив?
— Именно, а их здесь что-то уж больно много — Стив говорил так, будто разговор велся о какой-то заразной болезни.
— Да, настоящий кадр! — с гордостью повторил Брюстер.
— Думаю, в гостинице вам будет хорошо, — Питер сменил тему разговора. — Она хоть и небольшая, но уютная. Ее хозяева — китайцы.
— Хотелось бы надеяться, что она чистая, — угрюмо сказал Блор, — а то знаю я этих китаезов! И уж точно не собираюсь есть ту гадость, которую они готовят.
— Китайская кухня славится на протяжении уже многих веков, — заметил Питер.
— Ну вот сам ее и ешь, — сказал Блор. — А мне этой ерунды не нужно. Ну, я малость пошатался по миру и скажу, что лучше классической английской кухни ничего нет. Рыба с жареной картошкой… яйца с беконом… стейки… что-то в этом роде. И с меня довольно. Да и любой останется доволен. А то, знаешь, я разных деликатесов не люблю. Терпеть не могу этой поганой иностранной еды.
— Стив — истинный англичанин, — с восхищением сказал Брюстер.
— В мире достаточно иностранцев, чтобы есть эту гадость, так почему мы должны им уподобляться? Вот что я спрашиваю, — возмущался Блор.
А Питер задумался, — не станет ли меньше радость, которая его переполняла со дня обнаружения птицы-хохотуньи, от появления на острове таких людей, как Блор.
— Вот устроимся, и я возьму интервью у тебя и у этой девицы Дэмиен, — Брюстер говорил таким тоном, будто оказывал им честь, — а потом мы со Стивом съездим в долину и выясним, что там за птицы и деревья.
Питер глубоко вздохнул, постаравшись сдержаться и не нагрубить:
— Во-первых, я не уверен, что мисс Дэмиэн согласится давать интервью, а во-вторых, местоположение долины до поры до времени держится в строжайшем секрете.
— Но для меня-то можно сделать исключение. — Сказал Дэниэл Брюстер с оскорбленным изумлением. — Одной моей программы, показанной по ящику, будет достаточно, чтобы Зенкали нанесли на карту.
— Зенкали уже нанесен на карту и без вашей помощи. В любом случае, если хотите попасть в долину, вам придется переговорить с Олифантом и с Кинги.
— Да уж, конечно, они мне не откажут, — Брюстер был сама уверенность. — Они же наверняка видели мои передачи!
— Не думаю, — возразил Питер. — На Зенкали нет телевидения.
— Как, у вас нет телестанции?
— Нет. И я считаю, что это очень хорошо, что ее нет, — заявил Питер.
Весь остаток пути до гостиницы в машине царило ледяное молчание. Затем Питер вернулся в порт и повез еще троих репортеров в «Восходящую луну».
— Что вы с мисс Дэмиэн делали в горах когда совершали открытие? — Спросил с похотливым интересом бледный, словно труп, Сибели из «Дейли Рефлектор» с удивительно жирными длинными волосами и обкусанными ногтями. — Вы помолвлены, или как?
— Или как, — отрубил Питер, которому Сибели был не менее противен, чем телевизионщики. — Мы просто исследовали долины, которым угрожает затопление.
— Вы провели там ночь? — допытывался Сибели.
— Да, — сказал Питер и тут же пожалел об этом, поняв, что сболтнул лишнее. Он пожалел об этом еще больше, когда увидел, что результатом его честного и прямого ответа явилась передовица в «Дейли Рефлектор» с заголовком «Влюбленные в горы Птицей не ограничились», который, как заметил Ганнибал, можно трактовать по-разному.
Два других репортера, Хайбери и Кунс, представляли соответственно «Таймс» и «Рейтер». Они казались довольно безобидными, — интересовались исключительно находкой хохотуньи и дерева омбу, не проявляя никакого интереса к сексуальной жизни Питера, что уже радовало.
Только он разместил представителей прессы, как возникла новая проблема. — Пришвартовалась «Императрица Индии», доставив на остров новых гостей. Она, высадив на Зенкали десант военных, вернулась в Джакарту, и ее владельцы тут же приказали капитану срочно плыть назад, поскольку нашлось небывалое число желающих туда попасть — рейс оказывался экономически опраданным.
Первым, из вновь прибывших, на берег сошел сэр Ланселот Хейверли-Эггер, председатель «ВОЗИВ» — Всемирной организации защиты исчезающих видов. Раскаявшийся охотник на крупную дичь, натуралист, дипломат, — невысокий, коренастый, лысый мужчина со светло-зелеными глазами, густыми рыжими усами, излучающий всем своим видом высокую самооценку.
Его сопровождал секретарь Всемирного фонда натуралистов достопочтенный Альфред Клаттер, напоминающий пьяного богомола.[48] — На голове поношенная соломенная шляпа, слева под мышкой стопка книг о птицах, правой рукой прижимает к боку огромную латунную подзорную трубу.
Следующим был президент Американской лиги орнитологов Хайрам Ф. Харп, — алая куртка с белыми фланелевыми вставками, смуглое лицо, белые зубы, казавшиеся в два раза больше человеческих; бычья шея увешана таким количеством фотоаппаратуры, что даже японский турист позавидовал бы.
За ним сошел Седрик Джагг — владелец одного из крупнейших Британии сафари-парков «Джунгли Джагга», который в своем плохо сидящем и несколько помятом костюме из белой парусины выглядел несколько неуместно среди титулованной знати и богатых американцев.
Последними на причале оказались еще около дюжины различных гостей, так или иначе связанных с вышеназванными организациями. В телеграмме, извещавшей зенкалийцев об их прибытии, они именовались «секретарями» или «помошниками».
В эти трудные времена, когда работы было невпроворот, Питер выпросил себе в помощь Диггори из Дома правительства. И сейчас Диггори, как рыжая заикающаяся овчарка, носился по причалу, собирая всех вновь прибывших, и выстраивая их полукругом вокруг Питера, чтобы он мог обратиться к ним с речью.
… — Леди и джентльмены! — Питер, слегка повысил голос, чтобы заглушить болтовню. — Дамы и господа! Я Питер Фоксглав, — помошник политического советника правительства Ее Величества мистера Ганнибала Олифанта. Я приветствую вас от имени Его Величества короля Тамалавала Третьего!
Поднялся гул возбужденной болтовни, мгновенно смолкший, когда Питер продолжил:
— Король уполномочил меня сообщить, что он со всем радушием приветствует вас и выражает надежду, что вам всем понравится ваше пребывание на Зенкали. Однако, ввиду конфликтной ситуации, возникшей на острове в последние дни, его величество уполномочил меня разъяснить, что, хотя мы сделаем все возможное, чтобы ваше пребывание на Зенкали было комфортным, и вы были надежно защищены, но, все же, вы остаетесь здесь на свой страх и риск.
47
Тип шапки, которую обычно носят в сельской местности, часто для охоты, особенно для охоты на оленей . Из-за того, что кепка часто ассоциируется с Шерлоком Холмсом, она стала стереотипным головным убором для детектива, особенно в комиксах или мультфильмах , а также в фарсовых пьесах и фильмах:
48
Богомол. Размер тельца насекомого достигает 6-7 сантиметров Есть очень крупные особи, достигающие 14-16 см в длину, встречаются и очень маленькие экземпляры до 1 см. Являясь хищником, богомол питается только живой пищей и никогда не подбирает падаль. Эти насекомые очень прожорливые и им необходимо постоянно охотиться. Они отличаются своей проворностью, молниеносной реакцией, жестокостью, способны охотиться на особей в два раза крупнее себя. Особенно агрессивны самки. Процесс спаривания может длиться от 6 до 8 часов, в результате которого не каждому будущему отцу везет – более половины из них бывают съедены голодной партнершей. О своем потомстве они не только не заботятся, а наоборот могут им полакомиться. Отложив яйца, самка полностью забывает о них, воспринимая молодое поколение исключительно в качестве пищи.