Слово «риск» змеиным шипением пролетело по ушам собравшихся. Достопочтенный Альфред Клаттер, с большими и полными ужаса глазами за огромными очками в роговой оправе, резко повернулся к человеку справа от него, чтобы обсудить это тревожное заявление, и нанес Седрику Джаггу сильный удар подзорной трубой по локтю.
— Послушайте, молодой человек, — Хайрам Ф. Харп говорил резким тоном, и на его массивном смуглом лице ясно обозначилась тревога. — Что все это значит, риск… конфликтная ситуация… Почему нас не известили?.. Вот что я хочу знать.
— Секундочку, мистер Харп, — Питер поднял руку. — Видите ли, обнаружение Птицы-Хохотуньи вызвало религиозные трения между двумя племенами живущими на Зенкали.
— Религиозные трения?! — изумился Харп. — Черт подери, что может быть общего между орнитологией и религией?!
— Сейчас объяснять это будет слишком долго, но как только вы разместитесь, вам раздадут материалы, которые дадут вам полную информацию о сложившейся ситуации.
— Но при чем тут риск? Вы сказали «риск». Вы имеете в виду опасность, юноша? Отвечайте! Что здесь происходит? В конце концов, среди прибывших есть женщины!
— Уверяю вас, что все предусмотрено, — пытался успокоить Питер. — Большинство вас разместят в большом здании на окраине Дзамандзара, под охраной отряда личной охраны короля и отряда лоамширской пехоты. Будет сделано все, чтобы ни на минуту не подвергать вас опасности.
— Но все равно, мне это не нравится, ну ни капельки не нравится, — трубил Харп. — В конце концов, мы, мужчины, конечно, можем сами о себе позаботиться, но если что-нибудь случится с кем-нибудь из этих прелестных девочек… Даже подумать страшно!
Он выдохнул и выразительно закатил свои огромные глаза, а присутствующие «прелестные девочки» смотрели на него с восхищением.
— Поверьте мне, — Питер говорил, искренне надеясь, что так оно и будет. — Ситуация понемногу стабилизируется, и мы уверены, что через несколько дней все войдет в нормальное русло.
— Было ли какое-нибудь кровопролитие? — допытывался Харп. — Скажите же, молодой человек: доходило до кровопролития или нет?
Питер улыбнулся своей самой очаровательной, успокаивающей улыбкой и произнес тоном безусловно осуждающим произошедшее:
— Да нет, эти охламоны лишь проломили несколько черепов, а человеческих жертв не было.
— Несколько черепов??? — в ужасе переспросил Харп. — Несколько разбитых голов… ради Бога… извините меня, но с нами маленькие леди… ну и дела, что все это значит?.. Несколько черепов… Знайте же, молодой человек, что травма черепа может оставить человека калекой на всю жизнь!
— Полагаю, мистер Фоксглав использовал выражение «проломленный череп» в фигуральном смысле, — мурлыкающим голосом, словно кошка, играющая мышью, вступил в диалог сэр Ланселот. — Я уверен, что Его Величество король Тамалавала сделает все, чтобы мы чувствовали себя на Зенкали как дома. Он просит только о том, чтобы мы приняли к сведению неординарность ситуации и не подливали масла в огонь. Я совершенно уверен, что Его Величество не дал бы нам разрешения сойти на берег, если бы нам угрожала реальная опасность.
Питер вспомнил, как Кинги эти утром раздраженно заявил: «Сейчас нам абсолютно не нужна эта толпа любителей животных, но ничего не поделаешь. И, конечно, будет не плохо, если кто-нибудь воткнет в одного из них копье!». Это воспоминание Питер решил оставить при себе.
— Полагаю, — продолжил сэр Ланселот, аккуратно взявший ситуацию в свои руки, — мы должны в точности выполнять то, что скажет мистер Фоксглав, поскольку я уверен, что он хорошо владеет ситуацией.
— Благодарю вас, сэр, — сказал Питер.
— Советую всем отправиться в тот дом, который мистер Фоксглав так любезно подготовил для вас, — продолжал сэр Ланселот и обратился к Питеру, вежливо улыбаясь. — Ну, а меня вы, конечно, поселите в Доме правительства?
Это заявление звучало скорее как требование, нежели как вопрос. — Сэр Ланселот был весьма высокого мнения о своей персоне. Питер, которому это было известно, сглотнул, глубоко вздохнул, и мягко разъяснил:
— Боюсь, сэр Ланселот, не получится. Ситуация такова, что Дом правительства переполнен. Сэр Адриан и леди Эмеральда просили меня передать вам свои извинения и объяснить, что у них все уже занято людьми, направленными британским правительством для решения вопросов, связанных со строительством аэродрома.
— Уф! — Сэр Ланселот вложил в это междометие одновременно столько отвращения, разочарования, недоверия, досады и долготерпения, что это было шедевром выразительности. — Что ж, в такие времена всем нам приходится учиться довольствоваться малым.
— Вы правы, сэр, — улыбнулся Питер. — Вы и достопочтенный Альфред Клаттер будете моими гостями. Я постараюсь, чтобы вы чувствовали себя как дома. А теперь, — быстро добавил он, — милости прошу за мной. Нас ожидает целая флотилия рикш.
Благополучно разместив всех остальных гостей, Питер усадил у себя на веранде сэра Ланселота и достопочтенного Альфреда, обеспечил их достаточным количеством виски, затем, извинившись, сообщил, что торопится во дворец на совещание.
— Во дворец? — сэр Ланселот удивился, и даже не потрудился этого скрыть, его глаза заблестели. — Так, стало быть, вы вхожи во дворец?
— Только тогда, сэр, когда меня приглашают, — подчеркнул Питер с совершенно невозмутимым видом.
— Коли так… Мне бы очень хотелось встретиться с королем Тамалавалой. Я, знаете ли, большой друг герцога Пензанса[49], который, если мне память не изменяет, был его однокашником.
— Да, да, а я знаю лорда Гроттингли, который, если мне память не изменяет, тоже был его однокашником, — достопочтенный Альфред, не желал отставать от сэра Ланселота.
— А я, также в очень хороших отношениях с принцем Умберто Челлини, которого, я полагаю, король знает, и я уверен, что король будет рад услышать новости о своих друзьях. — Сэр Ланселот аккуратно поставил мат достопочтенному Альфреду.
— Конечно, господа, я непременно упомяну об этом, — заверил Питер. — А теперь, простите, я должен спешить.
В связи со сложившимися обстоятельствами король временно снял запрет на движение в центре города автотранспорта, правда, пользоваться им было разрешено только правительственным чиновникам. Питер одолжил у полиции лендровер. Но ничего хорошего из этого не получилось.
Население Дзамандзара, привыкшее к безобидным каретам Кинги, не желало менять свой образ жизни, и, из вредности, не обращало внимания на появление автомобилей на улицах. Жители бродили по улицам в своей обычной ленивой манере, останавливаясь поболтать или даже поиграть в кости прямо на проезжей части. Питер негодовал, и все-таки ему пришлось снизить скорость своего авто до скорости рикши, чтобы не передавить пол столицы. В результате он опоздал во дворец на целых полчаса и вбежал внутрь в крайне взвинченном состоянии.
Его проводили в парадную столовую, которую Кинги иногда использовал как конференц-зал. Это была красивая комната в кремовых и зеленых тонах, с бронзового цвета ковром и лепниной на потолке.
Вся компания расселась по одну сторону гигантского обеденного стола. Во главе стола восседал Кинги в бледно-желтом халате, как всегда, чрезвычайно самоуверенный. Справа от него ссутулился Ганнибал и, полузакрыв глаза, курил сигару. Слева, будто застыв, сидел сэр Осберт. Его монокль был настолько прочно ввинчен в глазницу, будто составлял неотъемлемую часть тела. Рядом с ним сидел лорд Хаммер — крупный, плотный мужчина с черными как сажа волосами и круглым розовым детским личиком. Только большие фиолетовые глаза, острые лисьи, разрушали впечатление невинности. Его большие пухлые руки были постоянно заняты постройкой разнообразных сооружений из блокнота, золотого карандаша, пепельницы, футляра для очков и портсигара.
49
Пензанс — порт в Англии, население чуть более 20 тыс. человек. Даррелл развлекается, — небольшой городишко и вдруг герцог! И не просто развлекается, а дает понять, что и герцог и, упомянутые дальше, лорд Гроттингли, и принц Умберто Челлини выдуманы, придуманы, чтобы попасть к КОРОЛЮ. — Умберто Челлини пришел на ум, явно по ассоциации с Бенвенуто Челлини (знаменитый итальянский скульптор, ювелир, живописец, воин и музыкант, 1500 - 1571 годы.). А лорд Гроттингли — звучит странно, примерно как лорд Восхитительно (плохо придумал достопочтенный Альфред).