Все подняли головы, когда Питер торопливо вошел в комнату.
— А, Питер, — улыбнулся Кинги. — С добрым утром! Наконец-то ты здесь… Ну, можем начинать.
— С добрым утром, Кинги, — сказал Питер, занимая место по соседству с Ганнибалом. — Простите за опоздание, но нужно было разместить последнюю партию вновь прибывших.
— Ах да, — хмуро сказал Кинги, — грозный сэр Ланселот? Я не сомневался, что без него здесь не обойдется.
При упоминании этого имени руки Лорда Хаммера замерли, а Сэр Осберт вздрогнул.
— Сэр Ланселот? — резко спросил он, еще крепче ввинчивая свой монокль в глазницу, и рассматривая Кинги, как неопрятного рядового на плацу. — Тот самый сэр Ланселот Хейверли-Эггер? Так он здесь?!
— Вы знаете сэра Ланселота? — Поинтересовался Кинги.
— Знаю ли я сэра Ланселота? Конечно, я его знаю, — с чувством произнес сэр Осберт. — Этот парень чертовски опасен! Он из этих сумасшедших любителей животных. Чуть что, сразу лезет и затевает склоку! Нельзя копнуть лопатой землю, чтобы он тут же не появился с кучей таких же, как он, чокнутых и не устроил скандала: мол, здесь нельзя строить, потому что это, видите ли, угрожает какому-нибудь редкому горностаю или ласке. Или, мол, нельзя осушать это болото, потому что здесь водится какая-то уникальная гадюка или жаба! Понимаете теперь, какая угроза от него исходит? Он же просто враг прогресса!
— Боюсь, что он прибыл на Зенкали именно с этой целью, — сказал Кинги. — Было бы наивно думать, что он с одобрением отнесется к строительству плотины и аэродрома, после того, как найдена птица-хохотунья.
— Мы и без того попали в непростую ситуацию, — негодовал сэр Осберт, — а тут еще в дело вмешивается этот дурак Хейверли-Эггер!
Лорд Хаммер глубоко вздохнул и спросил удивительно мягким, жалобным, писклявым, как у ребенка, голосом:
— Ну что, приступим к обсуждению вопроса о строительстве аэродрома, ваше величество?
— Вопроса этого мы, конечно, коснемся, — благодушно сказал Кинги, — но, извините меня, лорд Хаммер, не кажется ли вам, что ваше появление на Зенкали несколько преждевременно? Во-первых, неизвестно, будет ли строительство вообще иметь место. Но даже если и будет, тендера на право проведения этих работ еще не было.
В зале на мгновение воцарилась тишина. Сэр Осберт заерзал в кресле. Лорд Хаммер аккуратно расставил в ряд все предметы, которыми он забавлялся, и после этого, это дитя с лисьими глазами ласково улыбнулось:
— Хотя я полностью доверяю моим людям, но когда речь идет о столь крупных и масштабных работах, я предпочитаю осмотреть все сам, прежде чем участвовать в торгах.
— Понимаю, — сказал Кинги.
— Весьма похвально, — подвел черту Ганнибал.
— Что ж, — сказал сэр Осберт, — полагаю, время перейти к сути вопроса. Нельзя заставлять ждать правительство Ее Величества. Мой вам совет — строить плотину и затопить долины. Чем скорее это будет сделано, тем скорее все забудут об этой проклятой птице.
Король холодно посмотрел на него:
— Если я вас правильно понял, вы называете «проклятой птицей» старинное божество фангуасов?
Сэр Осберт мгновенно покраснел:
— Я имел в виду…
— Скажите мне, сэр Осберт, — перебил его Кинги, — какова была бы ваша реакция, если бы я предложил снести бульдозерами собор Святого Павла или Вестминстерское аббатство, чтобы освободить место для взлетно-посадочной полосы?
— Так это совсем не одно и то же… — начал было сэр Осберт.
— Вот именно! — сказал Кинги. — Дурацкая птица — языческий бог черномазых, а собор Святого Павла и Вестминстерское аббатство — святыни цивилизованного белого человека. В самом деле, что между ними может быть общего?
В зале воцарилось неловкое, чреватое взрывом молчание.
— Так вот, — заявил Кинги. — Позвольте проинформировать вас, сэр Осберт, равно как и вас, лорд Хаммер, что по вопросу такой важности должно быть решение Законодательного Совета. До этого я ничего не могу сделать.
— Но… Разве король не обладает абсолютной властью? — спросил сэр Осберт, и в голосе его прозвучала едва заметная усмешка.
— Увы, нет, — улыбнулся Кинги. — Мы стараемся быть демократичными! Надеюсь, вы не забыли, каких усилий стоило вашей стране привить Зенкали принципы демократии, сэр Осберт? Надеюсь, вы не предложите нам отказаться от них, потому что сейчас находите их неудобными?
— Когда же будет принято решение? — Глаза сэра Осберта искрились от гнева.
— Послезавтра, — Кинги был само спокойствие. — Даю вам слово.
Когда сэр Осберт и лорд Хаммер ушли, Кинги велел подать напитки и несколько мгновений все сидели молча.
— Так каким, по вашему мнению, будет решение Законодательного Совета? — спросил наконец Ганнибал, закуривая сигару.
Кинги вытянул вперед могучие смуглые руки, словно иллюзионист, собиравшийся показать фокус, и пожал плечами:
— Не имею ни малейшего представления, мой дорогой Ганнибал.
— Лужа на заседании Совета будет? — поинтересовался Питер.
— Согласно нашей конституции, если Совет собирается для обсуждения важного вопроса, касающегося безопасности и будущего страны, в его работе должно принимать участие равное количество гинкасов и фангуасов, — ответил Кинги. — Так что Лужа со своими соплеменниками, а следовательно и сторонниками, составят половину всех собравшихся.
— Ты можешь их нейтрализовать? — спросил Ганнибал.
— Я могу направлять, убеждать их, но просто подавить авторитетом не в состоянии, — сказал Кинги. — Сейчас трудно делать предположения. Мы должны подождать, посмотреть, и, в подходящий момент, — купить чем-нибудь, пообещать в будущем каких-нибудь благ.
…Питер ехал домой в подавленном настроении. Добравшись, он увидел поджидавшую его на пороге Одри, и на душе у него сразу сделалось светлее. Подойдя к Питеру, она коротко поцеловала его и вгляделась в его лицо:
— Боже, ты выглядишь таким усталым. Принести тебе выпить?
— Пожалуйста, — сказал он, плюхаясь в кресло, — и побольше. А где сэр Ланселот и достопочтенный Альфред?
— В ванной. Они очень польщены приглашением на ужин в Дом правительства, вот и прихорашиваются. Так что на этот вечер мы от них избавлены. Предлагаю: тебе нужно еще немного выпить, поплавать в море, потом поужинать — и пораньше лечь спать, а то на тебе лица нет.
— Замечательный план, — Питер, попивая из стакана, начал рассказывать Одри о событиях дня, когда появились достопочтенный Альфред и сэр Ланселот, оба во фраках.
— А, мистер Фоксглав! — весело сказал сэр Ланселот. — Вернулись из Дворца! Ну, что там говорил Его Величество?
— О… э-э… Его Величество велел вам кланяться и сказал, что, как только все немного успокоится, он будет рад вас видеть.
— Превосходно, превосходно, — замурлыкал сэр Ланселот.
— Замечательно, — подтвердил достопочтенный Альфред.
— Ну, нам пора, — сказал сэр Ланселот, сияя. — Мы ужинаем в Доме правительства.
— О, хорошо, надеюсь, вам понравится, — сказал Питер.
Когда гости ушли, Одри села рядом с Питером и спросила:
— Как по-твоему, что будет дальше? Или тебе не хочется говорить об этом?
— Бог его знает, — нахмурился Питер. — Вряд ли кто может сказать. Ситуация крайне сложная.
— Как ты думаешь, они затопят долины?
— От этих идиотов всего можно ожидать, — сказал Питер, — но я думаю, они на это не пойдут. Вопрос в том, как найти компромисс, — вот в чем вся сложность. Ломаю над этим голову, и все безрезультатно.
— Выпей-ка еще, да хорошенько поужинай — вот что тебе сейчас больше всего нужно, — Одри встала, собираясь уходить.
В этот самый момент появился Эймос, и, всячески демонстрируя свое негативное отношение к этому факту, произнес: